Бхагаван Раджниш - Близость. Доверие к себе и другому.

В слабости есть определенная красота. Это красота изящества. Это красота ненасилия, ахимсы . Это красота любви, прощения. Это красота отсутствия конфликта. И пока человечество не поймет хорошо и не начнет чувствовать Лао-цзы, оно не сможет жить в мире.

Если вас учат быть сильными, вы обязательно будете бороться, и будут продолжаться войны. Все политические лидеры мира продолжают говорить, что любят мир, и все они готовятся к войне. Они говорят, что стоят за мир, и продолжают накапливать вооружения. Они говорят о мире и готовятся к войне, и все они говорят, что готовятся к войне, потому что боятся кого-то другого. И другой говорит то же самое! Все это выглядит так глупо. Китай боится Индии, Индия боится Китая. Почему вы не видите сути! Россия боится Америки, Америка боится России. Обе они говорят о мире, и обе готовятся к войне. И конечно, то, к чему ты готовишься, случится.

Ваши разговоры о мире кажутся просто ерундой. Ваши разговоры о мире - не что иное как холодная война. Фактически, политикам нужно время, чтобы подготовиться - в то время, когда они говорят о мире, они успевают подготовиться. Веками человечество жило только в двух периодах времени: война, период войны и период подготовки к войне. Есть только два периода. Вся история человечества кажется просто невротичной.

Но так и будет, потому что восхваляется сила, восхваляется эго. Если два человека борются на дороге, один сильнее, другой слабее - слабый упал, и сильный сидит у него на груди - кем ты восхищаешься? Тем, кто победил? Значит, ты насильствен, значит, ты за войну. Тогда ты - разжигатель войны; тогда ты очень опасен и невротичен. Или ты восхищаешься тем, кто слаб? Но никто не восхищается слабым; никто не хочет ассоциироваться со слабым, потому что глубоко внутри ты тоже хочешь быть сильным.

Восхищаясь сильным, тем самым ты говоришь: "Да, это мой идеал, я тоже хочу быть таким как он". Если восхваляется сила, тем самым восхваляется насилие. Если восхваляется сила, тем самым восхваляется смерть, потому что сила убивает - убивает другого и убивает тебя. Сила и убийственна, и суицидальна.

Слабость - само слово кажется осуждающим. Но что такое слабость? Цветок слаб. Рядом с цветком скала очень сильна. Ты хочешь быть скалой или цветком? Цветок слаб, помни, очень слаб - достаточно небольшого ветерка, и его не станет. Лепестки опадут на землю. Цветок это чудо; чудо, как цветок вообще существует... Такой слабый, такой мягкий! Это кажется невозможным - как это может быть? Со скалами, кажется, все в порядке; они существуют, это оправдано структурой. Но цветок? Кажется, он совершенно лишен, поддержки - но все же цветок существует; это чудо.

Хотел бы ты быть как цветок? Если ты себя спросишь, глубоко внутри твое эго скажет: "Будь как скала". И даже если ты настаиваешь, потому что скала выглядит уродливой, тогда эго скажет: "Даже если ты хочешь быть цветком, будь пластмассовым цветком. Будь, по крайней мере, сильным! Ветры не будут тебя беспокоить, дожди тебя не разрушат, и ты сможешь оставаться вечно". Настоящий цветок приходит утром, мгновение смеется, распространяет аромат, и уходит. Ненастоящий цветок, искусственный цветок может оставаться вечно. Но он ненастоящий, он сильный, потому что ненастоящий. Реальность мягка и слаба. И чем выше реальность, тем она мягче.

Вы не можете понять Бога, потому что ваши умы понимают логику скалы. Вы не понимаете логики цветка. Твой ум может понять математику. У тебя недостаточно эстетического чувства, чтобы чувствовать цветы. Только поэтический ум может понять возможность Бога, потому что Бог это самое слабое и самое мягкое. Именно поэтому он - высочайший, предельный цветок. Он цветет, но цветет лишь на долю секунды. Эта доля секунды известна как "настоящее". Если ты упустишь это мгновение - а это такое маленькое мгновение, что тебе нужно быть очень интенсивно внимательным; лишь тогда ты сможешь его увидеть, иначе ты его упустишь. Оно всегда цветет - каждое мгновение оно цветет, но ты не можешь его увидеть, твой ум засорен прошлым и будущим. А настоящее - это такое узкое явление; мгновение ока, и его больше нет. И в это узкое мгновение цветет Бог.

Это высочайшее, предельное. Но очень слабое, очень мягкое - так и должно быть. Это вершина, последняя кульминация, выше которой ничего нет. Ты сможешь понять Бога, только если поймешь логику мягкости и слабости. Если вы пытаетесь быть сильными - завоевателями, борцами, воинами - тогда вы будете жить в мире, окруженном скалами, не цветами, и Бог будет отдаленным явлением. Вам невозможно будет уловить Бога нигде в жизни.

Когда человек рождается, он нежный и слабый; в смерти он твердый и тугой.

Так должно быть и в твоей жизни: оставайся мягким, нежным и слабым; не пытайся быть твердым и тугим, потому что именно так ты подводишь ближе и ближе собственную смерть. Смерть однажды придет, но суть не в этом. Страшна не смерть, проблема не в смерти. Но если ты живешь в подобной смерти личности, проблема в этом. Сама по себе смерть очень мягка, мягче жизни, очень нежна. Можно услышать звуки жизни, но нельзя услышать никаких звуков смерти. Когда приходит смерть, она так мягка, что ты не знаешь даже за секунду, что она приходит. И она так слаба, так нежна - эта смерть не проблема. Проблема в той смерти, которую ты живешь прямо сейчас. Проблема в смерти до смерти, в том, что ты живешь мертвой жизнью, - вот в чем проблема. Твердый, закрытый. У Лейбница есть для этого термин; он называет это монадой. Монада означает такую тюрьму, такую капсулу, что нет никаких окон, чтобы выглянуть наружу, или снаружи заглянуть вовнутрь. Монада - это абсолютно закрытая, лишенная окон камера. Монада происходит от того же корня, что и "монополия", "монастырь", "монах" и "моногамия"; это значит: полное одиночество. Монах это человек, который живет один, монастырь это место, где люди живут одни. Когда ты совершенно закрыт, заключен в мертвую камеру, ты в монастыре. Ты живешь в пещере один, ты не можешь достичь других, другие не могут достичь тебя. Ты совершенно закрыт.

Именно смерть - жесткая. И тогда ты несчастен, и тогда ты пытаешься найти пути и способы, как не быть несчастным. Ты продолжаешь создавать страдание, оставаясь жестким, твердым, и в то же время продолжаешь искать методы, как не быть несчастным. Фактически, если ты понимаешь явление того, как ты становишься несчастным, ты можешь отбросить это немедленно. Просто будь мягким, текучим.

Будь как облако, и всегда сохраняй чистоту и мягкость детства. Не теряй с ним контакта, и однажды ты будешь удивлен, когда обнаружишь, что ребенок, которым ты был пятьдесят лет назад, жив у тебя внутри. Если ты знаешь, как прийти с ним в контакт, внезапно ты снова ребенок.