Бхагаван Раджниш - Золотые самородки

Время всегда неопределенно. И в этом трудность для ума: ум хочет определенности, а время всегда неопределенно.

Так что, когда по чистому совпадению ум находит маленькое пространство определенности, он успокаивается; некоторое иллюзорное постоянство окружает его. Он склонен забывать истинную природу существования и жизни; он начинает жить в мире мечты, который принимает вид реальности.

Ум чувствует себя хорошо, потому что всегда боится перемен, считая: кто знает, что принесет перемена? Хорошее или плохое? Одно определенно: что перемена разрушит ваш мир иллюзий, ожиданий и снов.

Ум похож на ребенка, играющего на морском берегу и строящего замки из песка. В какой-то момент кажется, что замок готов, — но он сделан из песка, и в любой момент — достаточно легкого ветра — он рассыплется на части. Но мы начинаем жить в этом вымышленном замке. Мы начинаем чувствовать, будто нашли то, что навсегда останется с нами.

Но время постоянно продолжает тревожить ум. Это кажется жестоким, но, на самом деле, это огромное сострадание существования — всегда оставаться с вами. Оно не позволяет вам создавать реальности из призраков. Оно не дает вам возможности принять маски за ваше настоящее истинное лицо.

Люди считают, что, если они не изменяют своим принципам, то это даст им какую-то силу. Они ошибаются. Это просто высасывает всю их силу. Они самые слабые люди на земле.

Они похожи на маленьких детей, которые уже выросли, но продолжают носить пижамы, которые им пошили, когда они были малышами. Теперь они выглядят неуклюжими и испытывают затруднения. Им приходится все время поддерживать свои пижамы, потому что они снова и снова соскальзывают, и люди смеются.

Теперь, когда вы выросли, ваши пижамы тоже должны вырасти. Но поскольку пижамы не растут, вы должны поменять их.

Поэтому я не вижу в этом какой-то проблемы. Но я вижу, что эта проблема не одного человека, миллионы людей живут так. Они создают строгую дисциплину, а затем испытывают трудности. Никто не возлагал на них эти трудности — это их собственные принципы. Если они оставляют их, то чувствуют себя плохо. Если следуют им, то тоже страдают.

Я учу вас чисто беспринципной жизни, жизни разума, который меняется с каждой переменой вокруг вас, так, чтобы у вас не было принципа, создающего трудности при переменах. Будьте абсолютно беспринципными, следуйте только за жизнью, и тогда в вашей жизни не будет страданий.

Нам нужно разорвать связь с прошлым — оно было абсолютно больным. Человек жил очень больной жизнью, потому что создал очень больную философию и очень серьезно следовал ей.

Нам нужно порвать с этой болезнью — какой бы почтенной и древней она не была — и заново открыть целостность человека.

Но это можно будет сделать только в том случае, если вы объединили веселость с уважением, если веселость становится глубоким уважением;

если уважение не ведет вас к смерти, к отречению, но ведет вас к радости, к празднику, к танцу.

Живите как воин, так или иначе, но никогда не идите на компромисс. Лучше быть пораженным, но тотально, чем победить через компромисс. Эта победа не принесет вам ничего, кроме унижения. А поражение без компромисса оставит вам достоинство.

Жизнь таинственна: здесь иногда победа бывает позорной, а поражение — достойным, потому что кто-то не пошел на компромисс.

Быть понимающим в отношениях с женщиной значит, что вы можете быть неправы, а женщина права. Это не гарантия, что только потому, что вы мужчина, вы имеете силу и власть быть правым. Также и у женщины нет такой гарантии.

Если бы мы были хоть немного более человечными, чуть более дружественными, мы могли бы сказать друг другу: извини меня. И что это за вещи, за которые вы боретесь? Они так малы, так мелки, что если кто-то спросит, вы почувствуете смущение.

Только отбросьте идею, что все должно совпадать, отбросьте идею о полной гармонии — потому что это неверно. Если все будет совпадать, вам будет скучно друг с другом. Если все будет гармонично, вы утратите сам сок отношений.

Это хорошо, что вещи не совпадают. Хорошо, что всегда есть разрыв, и поэтому всегда есть что исследовать, с чем пересекаться, создавать какой-то мост.

Вся наша жизнь может стать огромным исследованием друг друга, если мы примем различия, уникальность каждого человека в самой основе и не превратим любовь в одну из разновидностей рабства, а сделаем ее дружбой.

Ум может работать только с ожидаемым, с известным. Когда появляется что-то неожиданное, неизвестное, ему приходится остановиться. А остановка ума — это звук хлопка одной ладони.

Это — безмолвие.

Кто может научить вас сидеть в молчании? Это самая трудная вещь в мире.

Вы можете научиться делать что-то очень легко, но самое легкое — сидеть молча — кажется самым трудным.

Любовь должна быть дружеской связью, в которой нет того, кто выше, и никто не должен ничего решать; где двое полностью сознают, что они разные, они по-разному думают и, оставаясь со всеми этими различиями, любят друг друга. Тогда у вас не будет проблем.

Мы сами создаем проблемы.

Не пытайтесь создать нечто сверхчеловеческое. Будьте человечным и примите человечность другого со всеми слабостями, которые свойственны людям. Другой совершает ошибки так же, как и вы — и вам нужно учиться.

Быть вместе — это великий урок прощать, забывать, понимать, что другой такой же человек, как и вы. Немного умения прощать...

Когда люди говорят, они пытаются убедить вас в своем мнении. Это попытка увеличить незримые владения. Когда люди говорят, они хотят познакомить вас со своей теорией, потому что все, кто имеет теорию, в глубине своей боятся: верна она или нет.

Единственный способ почувствовать, что она верна — это убедить многих людей, чтобы увидеть в их глазах одобрение, согласие. Тогда становится легче, потому что математика проста: «Если так много людей нашли утешение в том, что я говорю, то в этом должно быть что-то истинное».

Люди говорят другим так, что сами начинают верить в то, что они говорят.

Дружба может быть двух видов. Один — это дружба, в которой вы нищий; вам нужно, чтобы другой помогал вам в вашем одиночестве. Второй человек тоже нищий, он хочет от вас того же. И естественно, двое нищих не могут помочь друг другу.

Вскоре они увидят, что их просьбы у нищего удваивают или умножают нужду. Вместо одного нищего теперь их здесь два. И если, к несчастью, у них появятся дети, то тогда это уже целая компания нищих, которые только просят — но ни у кого из них нечего дать другому.

Так что все расстроены и злы, и все чувствуют, что их обманули, надули. Но, фактически, никто не обманут, потому что есть ли у вас, что дать?

Другой вид дружбы, другой вид любви имеет абсолютно иное качество. Они не от нужды. Они от того, что у вас так много, что вы хотите поделиться. Новый вид радости пришел в ваше существование — радость поделиться, — которой вы раньше не знали, потому что вы всегда просили милостыню.