Бхагаван Раджниш - Путь мистика

Поднялся большой переполох. Кто-то встал и сказал:

- Этого парня нужно стащить со сцены. Он не вправе сидеть на сцене.

- Но в чем проблема? - спросил я. - Я не джайнский монах, и я вправе сидеть на сцене. Он больше не джайнский монах.

- Ваша ситуация другая, - сказали они. - Вы никогда не были джайнским монахом. Но он оскорбил всю нашу традицию.

И они уже шли на сцену, чтобы стащить с нее этого беднягу.

Видя всю ситуацию, я сказал ему:

- Тебе лучше спуститься самому, иначе они тебя стащат, и это будет гораздо уродливее.

Но вы видите человеческий ум! Он не двигался. Он не мог сидеть с обычными людьми, он никогда с ними не сидел. Я сказал:

- Раньше ты был их святым, теперь ты больше не их святой.

Мне пришлось встать между толпой и этим человеком, и я сказал:

- Он вышел на возвышение просто по привычке. Если вы хотите меня слушать, вам придется терпеть его на возвышении, если вы не хотите меня слушать, я уйду - только тогда уйдет и он, вместе со мной. Решайте.

Они хотели меня слушать, но не хотели терпеть его, и поэтому жестами показывали ему: «Мы тебе покажем, как только речь закончится». И именно это случилось: когда я закончил и сошел с возвышения, вся толпа схватила этого беднягу и стала его избивать.

Я сделал все, что мог. Я говорил:

- Вы же ненасильственные люди, а сами кого-то бьете! Вчера вы касались его ног. Он тот же человек, ничто не изменилось.

Так трудно было - они убили бы его - вытащить его оттуда и силой усадить в машину. И толпа по-прежнему пыталась вытащить его из машины с другой стороны.

Добравшись до дома, я сказал ему:

- Это было абсолютной глупостью с твоей стороны. Ты не понимаешь: религиозный ум - самый лицемерный из всех. Он говорит одно, а делает прямо противоположное. И теперь ты увидел своих поклонников. Иначе ты бы их никогда не понял. Раньше они касались твоих ног, теперь они готовы тебя убить. Ты должен уехать из этого места, переехать куда-нибудь. Они не дадут тебе спокойно жить. Езжай в горы, найди тихое место и медитируй.

И то, что он сказал, очень удивительно. Он сказал:

- Я могу делать что угодно - посты, асаны йоги... Я могу час за часом распевать мантры. Я могу цитировать писания, потому что помню их, - но медитация? Этого я никогда не делал. И то, что ты описываешь - что я должен быть осознанным, - так ново для меня, что я не думаю, что без тебя когда-нибудь смогу войти в этот опыт.

Я сказал:

- Значит, теперь ты на моей ответственности! Мне пришлось взять его с собой... три месяца он был со мной. И этому человеку было труднее всего научиться медитации - по той простой причине, что он бросил одежду, но не смог бросить верование, не смог бросить свою мифологию, не смог бросить свою религию. Это не так легко. Изменить одежду очень легко.

Художники были ближе всего к просветлению - эстетический опыт лежит на самой его границе, - а так называемые религиозные люди от него далее всех. Я никогда не слышал, чтобы хоть один религиозный человек когда-нибудь стал просветленным. Это кажется странным, потому что так быть не должно: религиозные люди должны быть ближе всех к просветлению. Но они полны таким количеством мусора - а думают, что это сокровище. Они не могут видеть, как он исчезает.

Наблюдение - это волшебство: оно заставляет все исчезнуть из твоего ума и оставляет тебя в полном молчании, тишине. Из этой тишины возникает ощущение твоего существа и существа всей вселенной.

Любимый Ошо,

Есть высказывание: «Руки - это продолжение сердца». Не потому ли ты не можешь говорить без помощи рук? - чтобы словесное встретилось с сердцем, чтобы добавить еще одно измерение?

Это правда. Люди, которые говорят только из ума, не жестикулируют, потому что руки не нужны. Ум чувствует, что слова законченны, что слова несут смысл, и не нужно никаких добавлений.

Но если ты говоришь из сердца, есть проблема. Сердце постоянно чувствует, что того, что ты говоришь, недостаточно: что-то нужно добавить, чтобы сделать это законченным и полным. А руки - очень мощное средство выражения. Они дополняют чувства сердца.

Я, безусловно, не смогу говорить, если вы привяжете мне руки к креслу, и я не смогу ими двигать. Я буду неспособен говорить.

Впервые это стало ясно в Америке... потому что никогда раньше мои руки не были связаны. Только в Америке на меня надели наручники, и внезапно я почувствовал, что скованы не только мои руки, заключено в тюрьму и мое сердце. И когда была пресс-конференция...

Суперинтендант тюрьмы влюбился в меня с первого мгновения. Я сказал ему:

- Я не смогу говорить или отвечать на вопросы, если мои руки останутся в наручниках. По крайней мере, на время пресс-конференции вы должны снять наручники.

Я хотел бы, чтобы весь мир увидел мои руки в наручниках: это демократия - без всякого ордера на арест, не приводя никаких причин, не позволяя человеку связаться со своими адвокатами, можно надеть на него наручники, сковать ему ноги цепями... и не удовлетвориться даже этим. Они поместили еще одну цепь, чтобы удерживать руки прикованными к цепи вокруг пояса, чтобы я не мог даже махнуть руками своим людям.

Он смог понять. Он сказал:

- Это незаконно, но для вас я готов на все. Прежде всего, это первая пресс-конференция, которая проводится внутри тюрьмы. Этого никогда раньше не бывало! Я сниму наручники.

До этого момента я чувствовал, что говорить невозможно. Слов для этого недостаточно; они незаконченны, неадекватны, они не несут правильного смысла.

Но чтобы понять жесты рук, нужна также определенная группа людей, которые слушают из сердца, иначе эти жесты тщетны: ум не может уловить в них никакого смысла. Именно от сердца к сердцу руки позволяют скользнуть чему-то такому, что нельзя высказать, но можно понять.

Любимый Ошо,

Есть старая революционная поговорка, которая гласит: «Если вас не пытаются заткнуть, это означает, что вы недостаточно эффективны». Любимый Ошо, насколько еще ты можешь стать эффективнее?

Только обожди, и ты увидишь! Им меня не одолеть.

Любимый Ошо,

Где разграничение между моим внутренним миром и внешним миром? Как только каждое явление внешнего увидено моими глазами, моим восприятием, оно, кажется, становится частью моего мира и, таким образом, оказывается внутренним. А с другой стороны, если свидетель - моя внутренняя реальность, и все же свидетель - вселенский, мне кажется, что я снова все переворачиваю вверх тормашками.

Четана, ты сходишь с ума! Внешний мир, даже воспринимаемый тобой, не становится твоим внутренним миром. Он точно как зеркало: вещи отражаются. Думаешь ли ты, что теперь они оказались внутри зеркала? Они по-прежнему снаружи. Зеркало просто отражает их.

Твои восприятия внешнего мира - просто зеркало, но ничто не становится внутренним. Твоя осознанность - это твоя внутренняя реальность. Твоя внутренняя реальность не подобна острову, твоя внутренняя реальность представляет собой целый континент.