Бхагаван Раджниш - Творчество. Высвобождение внутренних сил

Но рисование так же обычно, как и мытье пола. Ты будешь класть краски на холст. Здесь ты моешь пол, убираешь пол. Какая разница? Разговаривая с кем-то, с другом, ты чувствуешь, что время тратится зря. Тебе хотелось бы написать великую книгу; тогда ты будешь творческим. Но пришел друг: немного поболтать очень красиво. Будь творческим.

Все великие писания - это не что иное, как болтовня людей, которые были творческими. Что я продолжаю здесь делать? Болтать. Однажды эта болтовня станет евангелиями, но изначально это болтовня. Но я ею наслаждаюсь. Я могу продолжать и продолжать вечно. Может быть, однажды ты устанешь, но я не устану никогда.

Но это происходит с каждым. Ко мне приходят многие. Когда они приходят в первый раз, они говорят: "Любую работу, Ошо. Любую работу - даже уборку!" Именно так они и говорят: "Даже уборку! - но это твоя работа, и мы будем счастливы". А через несколько дней они приходят снова и говорят: "Уборка... Мы хотели бы делать какую-нибудь великую творческую работу"…

Позвольте рассказать вам анекдот.

Беспокоясь о бесцветности своей половой жизни, молодая жена, в конце концов, убедила мужа пройти лечение гипнозом. После нескольких занятий его сексуальный интерес снова был разожжен, но во время того, как они занимались любовью, он периодически выбегал из спальни, бросался в ванную и возвращался снова.

Не в силах сдержать любопытство, жена однажды последовала за ним в ванную. Подкравшись на цыпочках к двери, она увидела, что он стоит перед зеркалом, пристально глядя себе в глаза, и бормочет:

- Это не моя жена... Это не моя жена.

Когда ты влюбляешься в женщину, конечно, она не твоя жена. Ты занимаешься любовью, наслаждаешься, затем все устанавливается; тогда она твоя жена. Тогда все становится старым. Тогда ты знаешь лицо, ты знаешь тело, ты знаешь топографию, и тебе становится скучно. Гипнотизер поступил правильно. Он просто предложил: занимаясь любовью со своей женой, продолжай думать: "Она не моя жена. Она не моя жена".

Таким же образом, занимаясь уборкой, продолжай думать, что пишешь картину. "Это не уборка, это великое творчество" - и так и будет! Просто твой ум играет трюки. Если ты понимаешь, привнеси творчество в каждое свое действие.

Человек понимания всегда творческий. Не то чтобы он пытался быть творческим. То, как он сидит, творческое действие. Наблюдай, как он сидит. Ты найдешь в его движениях определенное качество танца, определенное достоинство. Только вчера я читал историю о дзэнском мастере, который стоял в яме с великим достоинством - мертвый. Даже его смерть была творческим действием. Он выполнил ее прекрасно; ничего нельзя улучшить. Даже мертвый, - с достоинством, с изяществом.

Если ты понимаешь, что бы ты ни делал - приготовление пищи, уборка... Жизнь состоит из мелочей; просто твое эго продолжает говорить, что это мелочи. Тебе хочется делать великие вещи - великую поэзию. Тебе хочется стать Шекспиром, Калидасом или Милтоном. Именно твое эго создает проблему. Отбрось эго, и все станет творческим.

Я слышал.

Домохозяйке так понравилось проворство разносчика из овощной лавки, что она спросила мальчика, как его зовут.

- Шекспир, - ответил мальчик.

- О, это довольно известное имя.

- Неудивительно. Я разношу овощи в этом районе уже почти три года.

Мне это нравится! Зачем беспокоиться о том, что ты Шекспир? Разносить овощи три года - это почти так же красиво, что и написать книгу, роман, пьесу.

Жизнь состоит из мелочей. Они становятся великими, если ты любишь. Тогда все безмерно велико. Если ты не любишь, тогда эго продолжает говорить: "Это тебя недостойно. Уборка? Это тебя недостойно. Сделай что-то великое - стань Жанной Д'Арк". Все чепуха. Все Жанны Д'Арк - чепуха.

Уборка - великое дело. Не попадайся в путешествие эго.

Каждый раз, когда эго приходит и убеждает тебя делать великие вещи, немедленно осознай и отбрось эго, и тогда мало-помалу ты найдешь, что тривиальное становится священным. Ничто не низменно; все священно и освящено.

И пока все не станет для тебя священным, твоя жизнь не может быть религиозной.

Святой человек - это не тот, кого ты называешь святым. Святой может быть просто в путешествии эго. И он кажется тебе святым, потому что ты думаешь, что он делает великие дела.

Святой человек - это обычный человек, который любит обычную жизнь. Рубя дрова, нося воду из колодца, готовя пищу - чего бы он ни коснулся, это становится святым. Не то что он делает великие вещи, но все, что бы он ни делал, он делает великим образом. Величие - это не что-то сделанное. Величие - это сознание, которое ты привносишь, делая это.

Попытайся. Коснись гальки с великой любовью; камешек станет кохинором, великим бриллиантом. Улыбнись, и внезапно ты - король или королева. Смейся, наслаждайся... Каждое мгновение твоей жизни должно быть трансформировано твоей медитативной любовью.

Когда я говорю быть творческими, я не имею в виду, что вы должны пойти и стать великими художниками и великими поэтами. Я просто имею в виду: пусть ваша жизнь будет картиной, пусть ваша жизнь будет стихотворением.

Всегда помните это, иначе эго снова заведет вас в беду. Пойдите к преступникам и спросите, почему они стали преступниками: потому что они не могли найти, что им сделать великого. Они не смогли стать президентами - конечно, все не могут быть президентами, - и они убили президента; это легче. Они стали такими же известными, как и президент. Все газеты напечатали на передовице их фотографии.

Только несколько месяцев назад один человек убил семь человек, и его спросили, почему - потому что эти семь человек были ему совершенно незнакомы. Он хотел стать великим, сказал он, и никакая газета не хотела печатать его стихи, его статьи; ему везде отказывали. Никто не хотел печатать его фотографии, жизнь уходила, и вот он убил семь человек. Они не имели к нему никакого отношения, он не был на них зол; он просто хотел стать знаменитым.

Ваши политики и ваши преступники - это не разные типы людей. Все преступники - политики, и все политики - преступники, не только Ричард Никсон. Бедного Ричарда Никсона поймали с поличным, вот и все. Другие, кажется, хитрее и коварнее.

Мистера Московича распирало от гордости.

- Ты слышал о моем сыне Луи? - спросил он соседа.

- Нет. Что с твоим сыном Луи?

- Он ходит к психиатру. Дважды, в неделю он ходит к психиатру.

- Это хорошо?

- Конечно, хорошо. Он платит сорок долларов в час. Сорок долларов! - и о чем он говорит? Только обо мне!

Никогда не потакай себе этой тенденции быть великим, знаменитым, больше жизненного размера - никогда. Жизненный размер совершенен. Быть точно в натуральную величину, просто быть обычным, - именно так и должно быть. Но живи эту обычность необычно. Именно это и есть нирваническое сознание.