Александр Медведев - Обучение травами

Так, например, Достоевский никак не мог избавиться от владевшей им страсти играть и проигрывать, которая приносила ему извращенное мазохистское удовольствие. Его семья постоянно жила в нищете, в беспросветной нужде, и в то же время единственным, что приносило великому русскому писателю временное успокоение, была возможность проиграть последние, на коленях вымоленные у жены деньги, чтобы потом в очередной раз бесконечно раскаиваться и молить его «святую» жену простить его за эту недостойную слабость.

В его случае жажда ощущений дополнялась сложным комплексом других жажд, вроде жажды самоунижения, жажды сочувствия и т. д.

Произведения Достоевского, где находили свое выражение терзающие автора жажды, пробуждали у читателей, особенно у тех, чья эмоциональная жизнь была не слишком полноценной, эмоциональные всплески, сопровождающиеся самопроизвольной активизацией сексуальной энергии. Читатели начинали испытывать характерные для психики писателя переживания, болезненные по своей природе, но волнующие и дающие «пищу» ослабленной отсутствием полноценных впечатлений душе. Таким образом полноценные ощущения внешнего мира подменялись суррогатом возбуждающих фантазий внутреннего мира, и человек невольно начинал ограничивать свое восприятие, уходя внутрь и возводя между внешним миром и собой стены неудовлетворенности, недоверия или страха.

В учении Спокойных были разработаны специальные техники «питания психики» за счет «внутреннего мира» в случае, когда внешний мир не давал достаточного количества впечатлений и переживаний для гармоничного удовлетворения основных потребностей человека. В частности, к этим техникам относились медитации «воспоминания о том, чего не было». Однако подобные техники использовались лишь для того, чтобы компенсировать недостаток впечатлений, но ни в коем случае не подменять общение с внешним миром уходом во внутренний мир. Подобные компенсирующие психотехники можно было сравнить с приемом женьшеня для повышения общего тонуса организма, в то время как получение кайфа от воображаемых острых эмоциональных переживаний, избыточных сексуальных фантазий, получение переживаний при чтении литературных произведений или фильмов, порождающих сильные эмоциональные всплески болезненного характера, сравнимы с неумеренным потреблением алкоголя для того, чтобы «забыться» или «раскрепоститься». Естественно, что все вышесказанное не означает, что не стоит читать подобную литературу, — талантливо написанное произведение всегда стоит того, чтобы его прочитать, но не имеет смысла использовать его как своеобразный «наркотик» для извлечения возбуждающих, но болезненных по своей природе переживаний.

— Вот видишь, ты достаточно хорошо знаком с тем, как люди возводят вокруг себя стены, — сказал Учитель, выслушав мои истории о сумасшедшем доме. — Теперь тебе остается только научиться возводить стены самому. Хотя, предупреждаю, это не простое и не слишком приятное упражнение. Ты действительно уверен, что хочешь изучить способы ухода от мира?

— Уверен, — сказал я. — Меня интересует все, относящееся к проявлениям человеческой психики.

— Ну что ж, сам напросился, — как-то нехорошо подмигнул мне Ли. — Никто тебя за язык не тянул. Ты уже успел познакомиться с путями воина, купца и Хранителя Знания. Теперь ты вступаешь на новый путь — путь аскета. Возведение вокруг себя стен в наибольшей мере характерно именно для этого пути.

— Это так сложно? — удивился я. — Я думал, что мне предстоят обычные медитации сужения сознания.

— При помощи сужения сознания ты, конечно, тоже можешь возвести стены между собой и миром, — сказал Учитель. — Но на самом деле это будут не стены, а тоненькие картонные перегородки, лишь загораживающие от тебя окружающий мир, но не защищающие тебя от его проявлений. Те, кто следует по пути отшельника, — серьезные строители, и их стены по своей толщине превосходят крепостные, а по прочности дадут фору танковой броне. Раз уж тебе так захотелось вступить на путь отшельника, то делай это основательно. Итак, первая стена, которую ты начнешь возводить вокруг себя, — это стена молчания.

Ли немного помолчал, словно давая мне время осмыслить сказанное, и я решил уточнить.

— Ты хочешь сказать, что мне придется перестать разговаривать с людьми? — спросил я.

— Перестать разговаривать — это лишь начальный этап того, что тебе придется сделать, — ответил Учитель. — Это не так сложно. Гораздо сложнее перестать хотеть разговаривать.

— В этом ты прав, — согласился я. — Перестать хотеть разговаривать действительно непросто.

— Ничего, ты этого добьешься, — подбодрил меня Ли. — Практика отказа от разговоров распространена во многих школах и религиозных течениях, особенно аскетического толка. Однако Спокойные использовали отказ от разговоров еще и в медицинских целях. Это давало больному дополнительную энергию.

Воины, изучающие технику управления чувствами и судьбой, обязательно проходили через этап возведения стены молчания. Но человеку, не склонному к пути аскета, не имеющему формы аскета, крайне опасно зацикливаться на этой технике, как, впрочем, и на любой другой технике, связанной с возведением стен. Путь аскета, естественно, если им злоупотреблять, может привести к непредсказуемым и очень неприятным последствиям.

Кстати, отказ от разговоров люди нередко используют и в повседневной жизни, в качестве оружия воздействия на близких. Наверное, ты знаешь семьи, где мужья, жены или дети периодически «замыкаются в гордом молчании».

— Жаль, что мои родители не относятся к этой категории, — заметил я, — особенно мама. Хорошо, хоть отцу обычно бывает лень ввязываться в перепалки. Но у меня действительно есть одна подружка, с которой отец не разговаривает больше года. Кажется, причиной тому послужил не одобренный им чересчур легкомысленный покрой ее платья.

Я задумался, вспоминая.

— Да, кстати, еще один мой приятель почти никогда не разговаривает с женой, — усмехнулся я. — Он очень азартный и не любит уступать. Он мне рассказывал, что игру в молчанку затеяла его жена. Обидевшись за что-то в первые месяцы семейной жизни, она как-то целый день с ним не разговаривала. Мой приятель тоже решил обидеться и, не желая отставать, промолчал трое суток. В следующий раз жена молчала неделю, а он ухитрился выдержать аж целый месяц. С тех пор так и пошло. Сейчас они пишут друг другу записки или общаются через третьих лиц.

— Прямо, как в анекдоте, — усмехнулся Ли. — Муж и жена поссорились и не разговаривают друг с другом. Вечером муж пишет жене записку: «Пожалуйста, разбуди меня завтра в половине восьмого». Наутро муж просыпается в десять часов и находит рядом записку: «Вставай, уже без двадцати восемь».