Александр Медведев - Притчи Шоу-Дао

Третий боец внешне ничем не отличался от обычных людей, и, если бы мудрец собственными глазами не видел, сколь искусен он в бою, то по облику и поведению никогда не заподозрил бы в этом человеке великого воина.

— Стыдно мне перед своими соперниками, — начал свою речь третий боец, — волею судеб вот уже более пяти лет я не могу оттачивать свое мастерство так, как делают это они, потому что мне пришлось отправиться в путешествие по просьбе своего наставника, и лишь недавно я нашел то, что искал для него. Все это время, как только выпадал случай, я ел побольше и спал подольше, потому что не знал, что ожидает меня завтра. Прежде, чем отправиться странствовать, я несколько лет работал по дому у своего Учителя, лишь изредка получая его уроки. Я и сам не могу понять, как мне удалось научиться стольким вещам. Как-то само собой выходит, что я проникаю разумом в суть вещей.

Настал черед мудреца сказать свое слово и решить, кто же из троих обладает наиболее ценным знанием.

Немного подумав, старец изрек:

— Разумный предпочтет достижение цели меньшим потом, так как труд нам дарован для созидания…

А как вы думаете, чье искусство лучше?

Встретились однажды в пути два монаха и, чтобы скоротать время, затеяли разговор о труде и безделье.

Один из них утверждал, что в поднебесье лишь труд в почете, другой же настаивал на том, что люди больше ценят лень и безделье.

Спорили они, спорили и решили обратиться к первому встречному, чтобы рассудил их и сказал, кто из них прав, а кто — нет.

Смотрят — идет по дороге крестьянин. Подошли к нему монахи и попросили стать судьей в их споре.

Крестьянин не заставил долго себя уговаривать и велел монахам задавать ему вопросы по очереди.

— Дорог ли тебе твой труд? — спросил крестьянина первый монах.

— Мне-то он дорог, а вот людьми не ценится. Тяжек мой труд, но платят за него мало, — ответил тот.

Настала очередь второго монаха задавать вопрос.

— Если бы ты имел выбор — работать или не работать, в обоих случаях получая одинаковый доход, чтобы ты предпочел? — поинтересовался он.

— Я сделал бы то, что и любой другой смертный на моем месте, — ответил крестьянин.

— А если бы все были трудолюбивы, захотел бы ты жить в таком мире? — спросил первый монах.

— Если бы все любили труд, то никто не хотел бы его облегчить. Нет, не хочу я жить в таком мире, — сказал крестьянин.

Так и проиграл спор трудолюбивый монах. Надо было ему задавать другие вопросы…

Вот какую историю слышал дед прадеда моего деда от Священной Птицы — Хранительницы Черного Камня.

Когда Мудрую Свинью спросили, что она думает о мудрости, та, не задумываясь, ответила:

— Истинная мудрость предполагает не наличие знаний, а правильность действий; не свершения великих дел большого ума, но избегание глупостей; не изучение обстоятельств собственными усилиями, но память о чужих неудачах… Истинная мудрость не терпит излишеств и бахвальства, что всегда у людей в почете, оттого и мало мудрых: труд большой, а славы мало…

— Ответь-ка, Свинья, — спросили ее, — в чем заключается труд избегать ошибок?

— В борьбе с желанием сделать глупость, а в случае удачи — в противоборстве с собственной гордыней, ведущей к бедам и позору, — ответила Мудрая Свинья.

— А почему гордыня ведет к беде, — спросили Свинью, но та прервала беседу, так как наступило Время Еды, и не может быть ничего глупее, чем упускать пищу, достающуюся даром…

Мудрую Свинью спросили:

— Почему во время еды ты становишься в пищу ногами?

— Я люблю ощущать еду не только ртом, но и телом, — ответила Мудрая Свинья. — Когда я, насыщаясь, ощущаю прикосновение пищи к ногам, то получаю от этого двойное удовольствие.

— А как же быть с манерами, присущими достойному воспитанию?

— Манеры предназначены для окружающих, а удовольствие — для себя. Если основа удовольствия исходит от моей природы, то само удовольствие приносит пользу.

— Но ведь и манеры приносят пользу!

— Когда манеры приносят мне больше пользы, чем удовольствие, я не ставлю ноги в еду, — гордо ответила Свинья и ушла по своим делам.

Скупой крестьянин построил отхожее место так, чтобы нечистоты, сливаясь на скотный двор, частично попадали в кормушку к свиньям.

Однажды коза, пасущаяся за изгородью на сочной, зеленой траве, не выдержала отвратительного зрелища насыщающихся свиней и с презрением обратилась к ним со следующей речью:

— Как вы можете терять свое лицо и поедать эту мерзкую жижу, от одного запаха которой может умереть птица в полете?

В ту пору в этом стаде свиней гостила у своей тетушки Мудрая Свинья, которая совершала паломничество в Индию и остановилась здесь, чтобы отдохнуть и набраться сил перед дальней дорогой.

Она и ответила козе следующими словами:

— Кажущаяся тебе отвратительной пища не противоречит нашей природе, а укрепляет ее. Так и ты, с удовольствием питаясь травой, не станешь есть землю, служащую пищей растениям, а стая голодных собак всегда предпочтет твое мясо самой сочной и вкусной зелени…

Так и в мире людей, что не годится одному, может принести неоценимую пользу другому.

Однажды Мудрая Свинья задумалась о вопросах морали и, немного подумав, сказала вслух следующее:

— У каждого племени, клана и даже семьи, если на ее подворье живут хотя бы три курицы, своя мораль. Одни считают достойным воина убить врага исподтишка, а другие — одолеть в рыцарском поединке. Одни убивают, чтобы облегчить мучения, другие сохраняют жизнь страдающему калеке.

Перечисление сих противоречий можно продолжать до бесконечности, но главное, что следует из всего этого, что если в глазах кого-то хочешь казаться человеком, следующим законам морали, поступай в соответствии с его взглядами.

Высказав все это, гордая Свинья удалилась к своей кормушке проверить, не осталось ли что-нибудь от вчерашнего ужина…

Однажды к Мудрой Свинье, плача, прибежал сын пастуха.

— Я нечаянно убил бабочку, — всхлипывая, запричитал ребенок, — а моя мама говорила, что отнимать чужую жизнь — большой грех.

— Это действительно так, — важно ответила Свинья, — но грех засчитывается лишь тогда, когда ты убиваешь без надобности и получаешь от этого удовольствие. Тысячи тысяч бабочек на нашей земле гибнут каждый день от непогоды и в клювах прожорливых птиц, но мало кому приходит в голову пожалеть о них, ибо это естественный ход вещей.

— Но голос моей матери как бы живет во мне и все время корит меня за мой поступок, — возразил мальчик.