Брент Кертис - Священный роман

И тут лейтенант обнаружил, что ему не удалось до конца убить свое сердце. Он был вне себя от такого обращения с Форестом и приказал обеим женщинам удалиться, они же, уходя, обрушили на них целый поток оскорблений. Когда его сердце снова напомнило о себе, лейтенант понял, что ему еще есть до чего-то дело. А осознав это, он вышел из тупика отчаяния.

Но Бог еще не закончил Своей работы с лейтенантом Даном.

Форест отправляется на побережье Мексиканского залива, чтобы попробовать себя в качестве капитана судна по добыче креветок, осуществляя мечту своего фронтового приятеля Бенджамина Блу, убитого в том же сражении, в котором лейтенант получил роковое ранение. Однажды вечером Форест привел свое судно к причалу после еще одного безрезультатного дня поисков креветок. На причале, с сигаретой в зубах, в инвалидном кресле, украшенном надписью «Америка — это мое место», сидел лейтенант Дан, готовый испытать себя в качестве помощника Фореста.

Неистребимая надежда еще раз заставила его попытаться спасти себя от ада, который он сам себе же и устроил. Но, как и в прошлый раз, Божественный Разрушитель помешал его плану. Лейтенант Дан уверенно направляет Фореста туда, где, по его мнению, обязательно должны быть креветки, но все, что приносят им сети, — это рванье, старая посуда, ботинки и пара моллюсков. К этому моменту лейтенант Дан окончательно убедился, что Бог каким-то образом действует против него. Без особого энтузиазма он соглашается присутствовать на церковной службе, во время которой Форест обращается к Всемогущему и просит Его благословения. В то время как Форест склоняется с другими членами церковного хора и возносит свою молитву, лейтенант Дан сидит в самом конце церкви, бесчеловечно накачиваясь виски, и ждет, пока Форест ублажит этого несговорчивого домашнего божка, который привязался к его жизни.

На следующий день сети принесли не больше, чем в прошлые разы. Видя штормовые тучи, которые собрались на горизонте, вконец разъяренный и отчаявшийся, лейтенант Дан разбушевался: «Где же Он, твой Бог, Гамп? Я бы хотел, чтобы твой Иисус был здесь прямо сейчас!» И Форест комментирует это своим слушателям с редкой иронией: «Забавно, но лейтенант Дан сказал, чтобы Господь явился прямо тогда». Господь послал шторм, который чуть было не погубил их судно. Несломленный, лейтенант Дан ринулся на мачту, переполненный радостью, что наконец-то разберется со своим мучителем. Он богохульствует и, пренебрегая опасностью, подзадоривает Бога, чтобы Он потопил корабль. Но у Бога другие планы относительно лейтенанта Дана. Он позволил шторму бушевать, пока гнев лейтенанта не унялся, но не убил его. Позже мы узнаем, что судно Фореста и лейтенанта Дана оказалось единственным, вышедшим тогда в море и уцелевшим; другие же, оставшись в порту и надеясь, что они в безопасности, были уничтожены бурей. Когда же Форест и лейтенант снова забросили сеть, то их улов был поистине небывалым, они вытаскивали на палубу сеть за сетью, полную креветок.

Когда Форест рассказывает о том, как они стали миллионерами, доверчивой доброй женщине на автобусной остановке, то спрашивает, желает ли она узнать, чем закончилась история с лейтенантом Даном. По мере того, как он описывает ей сцену, мы видим лейтенанта Дана, сидящего на перилах судна. Гнев и ужас, так долго не отпускавшие его, исчезли, и на их место пришло задумчивое удивление, как у человека, который был спасен самым необычным образом. «Форест, — говорит лейтенант тихим, даже застенчивым голосом, — я ведь так и не поблагодарил тебя за то, что ты спас мне жизнь». И после этого он переворачивается и падает за борт. Когда Форест бросается к нему, имея подозрения относительно его намерений, мы видим, что лейтенант рассекает воду с блаженной улыбкой. Камера удаляется, и мы оставляем лейтенанта Дана плыть в золотом отражении заката и слышим замечание Фореста: «Думаю, лейтенант Дан все же помирился с Богом».

И снова нас мучает вопрос. Что же понял лейтенант? Какое исцеление он получил, несмотря на то, что так и остался безногим?

Как и лейтенант Дан до своего исцеления, мы так часто чувствуем, что Бог не только глух к наши мольбам, но и настроен против нас. И иногда оказываемся правы. История лейтенанта Дана — яркое и наглядное изображение Божьего яростного стремления использовать как страдания, так и благословения, чтобы спасти нас от самоискупительных и самоочистительных историй. Действительно, в 17 главе Деяний Павел рассказывает афинянам удивительные новости о том, что любое событие в жизни как народов, так и индивидов совершается с одной целью — чтобы они могли искать Бога (Деян. 17:26–28). Это откровение требует некоторого размышления. Мы привыкли думать о великих событиях истории, и даже о происшествиях, касающихся наших непосредственных взаимоотношений, как о лишенных смысла, если не случайных. Но с Богом, Который знает о рождении каждого воробышка, перипетии нашей жизни становятся осмысленными и целенаправленными, чтобы привести нас к покаянию. Дни нашей жизни были сочтены и назначены, когда ни одного из них еще не было, написано в псалме (Пс. 138:16). И все же путь Его искупления часто заставляет нас трепетать от страха.

Фредерик Бучнер в своем романе «Сын смеха» вложил в уста Иакова призыв установить взаимоотношения с неистовым Богом. Путешествие Иакова завершило полный круг, маленькая история, которую он пытался прожить, используя хитрость и обман, была переписана заново, согласуясь с намерениями неистового Сочинителя — Бога. Иакову снова необходимо было искупление; его сыновья, Симеон и Левий, только что убили Еммора и Сихема и их людей за изнасилование своей сестры Дины. Иаков готов дать Симеону и Левию умереть, чтобы очистить (избавить) свою семью от проклятия тех домашних идолов, которые Рахиль (его жена) выкрала из дома своего отца, чтобы взять их с собой в путешествие в землю Ханаанскую.

Вместо этого Страх (единственное имя, под которым Иаков знал Бога) приказал ему принести в жертву рыжую телицу и использовать пепел, чтобы очистить сыновей и самого себя. Заметив, что они очистились только снаружи, Иаков жалуется, что идолы все еще имеют над ними власть благодаря своим обещаниям земных благословений. Он убеждает свою семью довериться Страху, даже если Он закопает всех домашних божков под тем самым дубом, где Авраам давным-давно построил алтарь в память о трех ангелах, явившихся, чтобы передать Божий завет. Вот слова Иакова, как представил их Бучнер:

Нечистой крови нет больше на наших руках, но божки все еще в нашем сердце. Они цепляются за нас серебряными пальцами, беспалыми ветвями деревьев и обожженной глиной. Как крысы, божки невнятно бормочут в наших сердцах о богатых дарах, которые они припасли для нас. Они дают дождь. Вымя, полное молока, и сладкий инжир, золотое зерно и истечение масла. Они дают сыновей. Лавану они дали хитрость. Они сказали мне свои имена у Иавока, тогда как Страх отказался назвать свое, когда я попросил. Божок приходит, когда ты позовешь его по имени, Страх же приходит, когда ему вздумается. И он призывает. Божки воздают за сделанные им подарки: за придушенного голубя, сожженную телицу или первые фрукты. Есть и такие, кто отдает им своих первенцев, младенцев, связанных и принесенных на алтарь для жертвоприношения, как Авраам связал Исаака, пока Страх из милости не приказал напуганному до смерти старику развязать сына. Страх воздает пришедшему с пустыми руками и с пустым сердцем, как мне с каменных ступеней он дал обещание и благословение, и дал их также Исааку передо мной, Аврааму перед Исааком, всем нам, простым скитальцам, пастухам и земледельцам, гонимым сменой времен года, как пыльная буря гонится ветром. В обмен на это Страх просит нас лишь довериться ему. Довериться ему несмотря на то, что мы не можем его видеть и не можем прикоснуться к его серебряным рукам. Довериться ему несмотря на то, что мы не знаем, каким именем призвать его, несмотря на то, что он набрасывается на нас из ночной тьмы, как незнакомец, чтобы покалечить и благословить.