Феофан затворник - Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться

Все они (страсти) исходят из самоугодия, самости, самолюбия и на них держатся . Коль же скоро, отвергшись себя, человек воодушевляется решимостию Единому Богу угождать, то в этом самом акте духовном страсти все теряют свою опору, становятся вне сознания и произволения, которыми прежде владели. Потеряв же опору, они уже лишаются прежней определяющей силы, по коей человек влекся вслед их, как ослик на обрывочке за хозяином. Прежде, как только покажется страстное побуждение, тотчас человек всеми силами своими устремлялся на удовлетворение его, а теперь уже не то. Показываться они и теперь показываются, но, вместо того чтобы бросаться поскорее угодить им, человек дает им отпор и прогоняет с глаз своих.

Вот что теперь и в Вас есть после того, как Вы с таким жаром положили работать Господу, не жалея себя. Страсти, правда, не успели еще дотоле разрастись в Вас и окрепнуть, но все они были, и Вы действовали по ним, не сознавая, что идете против себя, и даже величаясь подчас своим, например, благородным негодованием или своею благородною гордостию, тогда как и в благородном виде они так же неблагородны, как и во всяком другом. Были они прежде и без Вашего почти сознания овладевали иногда Вами; будут они и теперь показываться, но овладевать Вами не должны. Я бы сказал: не будут, потому что теперь тою решимостию Вашею всякая власть их пресечена – пресечена вместе с тем, как Вы положили не жалеть себя для Бога. Но не знаю, как пойдет у Вас дело сие, ибо не положить только надо, но и исполнять – исполнять постоянно, без уступки. Самосожаление так льстиво, страсти принимают иногда такую благовидность, что очень не дивно, если Вы опять по-старому будете работать страстям, хоть и не так ясно сознавая сие и замечая.

Видите из сего, что, несмотря на то что Вы уже решились Богу Единому угождать и уяснили себе достаточно, чего требует от Вас воля Божия святая и совершенная, Вам предлежит строго держаться следующих правил: блюдите … како опасно ходите, не якоже немудри, но якоже премудри, искупующе время, яко дние лукави суть (Еф. 5, 15-16). Эти дни лукавые суть лукавое время, лукавое состояние и положение, в коем находимся по причине лукавнующих в нас страстей. Трезвитеся, бодрствуйте (1 Пет. 5, 8). Блюдите, бдите и молитеся (Мк. 13, 33).

Над чем же это бдеть и чего блюстить? Зорко смотрите, чтобы не подкралась какая-нибудь страсть, и блюдитеся, как бы она не обманула Вас и не заставила сделать что-либо в угоду ей, большое или маленькое. Хоть Вы и незаметно пойдете на страстное и ненарочно сделаете что по нему, но все это будет дело дурное, в угоду врагу сделанное, а не Богу. Надо так устроиться, чтобы враг ничем не поживился около Вас, даже самомалейшим. А для сего бдеть, бодрствовать, трезвиться и блюсти.

Все эти действия означают одно: смотреть, как бы не подкрался враг. Бдеть и бодрствовать – значит не спать, не предаваться нерадению, но держать и душу, и тело в напряжении. Трезвиться – значит не прилагать сердца своего ни к чему, кроме Бога. Это прилепление делает душу пьяною, и она начинает делать не знать что. Блюсти – значит строго смотреть, чтобы в сердце не показалось что-либо недоброе. Когда будете Вы, держа силы свои в напряжении и не прилагая ни к чему сердца, зорко смотреть за всем происходящим внутри, то Вы будете настоящим образом исполнять приведенные выше Господни и апостольские предписания – будете стоять на страже.

Это первое в борьбе со страстями. Коль скоро просмотрен и пропущен враг, то уж тут жди или раны, или совсем поражения. Враг же замеченный не страшен. Только пригрози – и побежит. Такова уж уловка наших духовных врагов, что, как только увидят, что они открыты, сейчас утекают, хоть это, конечно, не всегда бывает. Есть и тут озорники такие, что, ни на что не смотря, все лезут и лезут.

До всего этого мы договоримся еще. А теперь – спасайтесь!

Положим, что Вы сторожите за своим сердцем. Усторожите ли?

Во-первых, скажу, что Вы имеете возможность усторожить. Когда темно, и большой вещи не заметишь, а когда светло, то и маленькая сама собою бросается в глаза. В душе темно, пока она не обращается к Богу, а живет в самоугодии; когда же обратится к Богу, то в нее входит свет и мысль о Боге, как солнышко, все в ней освещает. Кто живет в самоугодии, тому нечего и говорить: смотри, как бы не прокралась какая-либо страсть, – потому что самоугодие есть притон всех страстей; оно и принимает их, и прикрывает, и оправдывает, и угодное им творит без попечения. А кто к Богу обратился и, отвергшись себя, Богу угождать положил, тот уже по сему самому видит, что неугодно Богу, и тотчас замечает это. Неугодно же Богу все страстное, потому что страсти все противны заповедям Божиим, которые одни угодны Богу, яко волю Его выражающие. Вот и Вы положили, не жалея себя, угождать Богу и тем разогнали тьму душевную и восприяли освещение в духе. Если исполняете то, что Вам писано о памяти Божией, то в Вас и солнце духовное светит. Стало Вам очень возможно усмотреть, если что подойдет к Вам страстное.

Во-вторых, скажу, что Вы и приготовились к тому. Когда пред исповедию Вы пересматривали себя и уясняли достодолжный для Вас образ действования на будущее, то в этом действии Вы наметили и чего избегать должно. Чего избегать должно – это и есть область страстей, всегда противящихся тому, что делать должно. Надо смиренным быть, а страсть научает гордости и тщеславию; надо кротким быть, а страсть заставляет серчать и гневаться; надо радоваться благополучию других, а страсть возбуждает зависть; надо прощать обиду, а страсть возжигает месть. Так и всему достодолжному противится свое страстное чувство и движение. Все это Вами уяснено для себя и скреплено решимостию и обетом должное одно делать, а недолжное, то есть страстное, все отвергать. Я и говорю, что по сему самому Вы готовы не сторожить только за собою, но и усторожить: заметить всякую подкрадывающуюся страсть.

Разве только вот почему неудачно будет Ваше сторожение за собою, что страсть не всегда подходит в грубом своем виде, а нередко представляется в такой благовидности, что и не догадаешься, что это страсть, а подумаешь, что это нечто доброе. Гнев, например, когда воспламенится, всякому видно, что это страсть. Но он не всегда является в своем грубом виде, а нередко приходит и в виде благородного негодования. Так и всякая страсть имеет обычай облекаться в благовидность и рисоваться яко благородною. Вы – благородная и очень удобно можете быть уловляемы на эту удочку. Смотрите же! Надо отвергать все страстное, в самомалейших его проявлениях и в тончайших его чертах. Отвергать?! Следовательно, замечать и не пропускать внутрь.