Авессалом Подводный - Знаки на пути

Теперь о "корысти". Любовь дается нам не просто как знак, но и как помощь для преодоления трудностей на пути: это и есть единственная дозволенная "корысть". Так, при обучении иностранному языку в группе погружения очень помогает (на время обучения) влюбленность в преподавателя. Интересно, что такая любовь после окончания курса быстро проходит, не оставляя душевной боли. Аналогичным методом пользовался Фрейд при лечении неврозов: сначала угнетенное либидо пациента переключается на врача (то есть пациент влюбляется в него), а затем освобождается.

А все попытки использовать душевный подъем для иных целей, скажем, для удовольствия, приводят к падению духовного уровня, примеров чему можно не приводить. Эксплуатация любви в эгоистических целях — лейтмотив душевной жизни современного общества.

При попытке использовать любовь в эгоистических целях, она превращается во влюбленность. Последняя отличается от любви, во-первых, направлением внимания: в случае влюбленности оно направлено на себя, а при любви — на объект, а во-вторых, тем, что влюбленность — это эмоция, а любовь — нет. Любовь — это свет, озаряющий для нас объект и все чувства к нему. Любовь возможна только к Богу и, соответственно, возникает только тогда, когда мы видим Бога в объекте.

Теперь обсудим, как изложенное выше преломляется на уровне обыденного сознания. Рассмотрим одно распространенное явление, заключающееся в том, что если некто Икс любит некого Игрека, то все, исключая, возможно, самого Игрека, считают, что из одного этого факта любви уже следует, что Икс имеет перед Игреком значительные заслуги, и Игрек ему обязан (особенно остро эта ситуация проявляется, если Икс — родитель Игрека). Что же, однако, является причиной подобного мнения? Может быть, Икс никогда не причиняет Игреку зла? Очень даже часто. Может быть, Икс делает Игреку много добра? Вовсе необязательно. Может быть, Икс никогда не испытывает к Игреку нехороших чувств (зависти, злобы, раздражения…)? Испытывает регулярно. (Поучительный пример — отношения Гумберта и Лолиты в известном романе В. Набокова). В чем же заключается любовь? А в том, что Икс без Игрека "жить не может", то есть в его отсутствие быстро впадает в тоску, а в его присутствии, наоборот, испытывает иногда минуты счастья (если Игрек не ведет себя совсем уж отвратно). Указанная ситуация отягчается тем, что Икс воспринимает Игрека как собственность и часто норовит "наложить лапу" на его свободу, считая (часто подсознательно), что лучше знает, что нужно Игреку.

После всего этого обязан ли Игрек чем-нибудь Иксу? Описанная ситуация явно относится к области психопатологии. Что типично для подобных случаев? Все попытки как-то разрешить эту трудную для Икса ситуацию путем непосредственных разъяснений наталкиваются на каменную стену. Икс отвечает: "Но я же Игрека люблю !!!"

Переходя к анализу ситуации, заметим, она обусловлена тем, что Икс искренне считает: раз уж Бог дал ему (на фоне в целом не радующей жизни) такое светлое чувство, как любовь к Игреку, то уж грех не попользоваться и не выжать из этой любви все, что возможно. За такое грубое нарушение закона природы (описанного выше) Икс расплачивается очень жестоко, его карма сильно тяжелеет. Если Игрек — ребенок Икса, то в полтора года он будет с ревом вырываться из непрошеных объятий, в семь лет — хамить, а в восемнадцать — уйдет навсегда, если не физически, то эмоционально и духовно, и Икс до конца жизни будет обнимать и целовать холодный труп.

С другой стороны, Икс совершает еще одну грубую ошибку, считая, что его любовь к Игреку служит достаточным основанием для интимности с ним и тем более для ограничения его свободы воли. Дело в том, что когда кармы двух людей на некотором отрезке времени соединяются и между ними возникает любовь (любого рода: родителя и ребенка, учителя и ученика, супругов, чувство товарищества и т. п.), то одновременно возникает и мистическое чувство единства, которое также является знаком на пути и призвано облегчить трудности его прохождения. Пока у двух людей есть это ощущение единства, они могут принимать некоторые решения друг за друга, ограничивая тем самым чужую свободу воли, в тех рамках, которые позволяет их чувство единства. Однако как только общий участок духовного пути пройден, чувство единства исчезает, а любовь — вслед за ним. Если же пытаться нарушить этот закон, стараясь реанимировать любовь для сохранения сопутствующих ей удовольствий, то она начинает агонизировать, а от единства уже простыл и след. Вот и получается в чистом виде насилие над чужой (во всех смыслах) свободой, что есть грубая попытка нарушить закон кармы; а в результате завязывается сильный кармический узел.

В заключение несколько слов о различных видах любви.

О любви-эросе и любви-жалости . Фетишизацию любви-эроса мы наблюдаем повсеместно и ее печальные последствия общеизвестны. К фетишизации любви-жалости отношение более терпимое; это одна из любимых тем Достоевского. Бердяев справедливо замечает, что любовь-жалость — это взгляд духовно высоко стоящего вниз, на более духовно низко стоящих. Однако фетишизация этой любви, то есть сосредоточение на ней эмоционального внимания в равной мере приводит к тяжелым последствиям. Функции жалости те же, что и любой другой формы любви: облегчить человеку трудности духовного пути. Специфика жалости в том, что она направлена на существо, которому надо помочь пройти участок духовного пути, и помочь должен именно тот, кому послана жалость. Опасность же фетишизации любви-жалости заключается в том, что чувство единства с объектом жалости, появляющееся первым, очень легко переходит в чувство обособления от этого объекта, сопровождающееся обычно гордыней ("вот я, духовно высокий, спускаюсь до него, духовно низкого, и веду вверх"). Опасность последнего рассуждения в том, что при обособлении невозможна духовная работа. Кроме того, если духовная помощь совершается правильно, то от нее растет больше тот, кто помогает.

О любви эгоистической и альтруистической . Здесь сама постановка вопроса ложна, так как в конечном счете самый большой альтруист все равно заботится об удовлетворении своего чувства долга, рационального или мистического. Все дело в том, что если на любви сосредоточивать эмоциональное внимание, она сразу становится эгоистической, то есть направленной на удовольствия эго, и перестает служить смазочной жидкостью суставов нашего духа, идущего вверх по своему нелегкому пути.