Бхагаван Раджниш - О возвышенном

Всякое образование отнимает у человека невинность. Он становится образованным, знающим, переполняется информацией и забывает, что такое радоваться, что такое удивляться. Он думает, что знает все, — чему он может удивляться? Он забывает, что существует такое измерение, как благоговение.

Ни что не способно его удивить. Это состояние является духовной смертью.

О, он очень полезен для мира: он умен, он хитер, он обладает властью. Благодаря своей ценности для мира он становится товаром на рынке. Его можно купить, его можно продать. Чем большими становятся его знания, тем выше его цена. Но при этом что-то в нем теряется, что-то очень ценное, и то, что в нем потеряно, уже невозможно возродить.

Разумный ребенок понимает, как непросто оставаться разумным, ведь разум вопрошает, ищет, спорит, бунтует. Разум — индивидуален. Иногда он говорит «да», а иногда он говорит «нет». Разум все видит в собственном свете, он никому не подражает, и родителям это не по душе. Родители хотят, чтобы их ребенок был послушен, чтобы он всегда говорил «да». На чем бы ни настаивали родители, ребенок не должен спорить. Родители все знают, а ребенок не знает ничего, поэтому все решается за него.

Вот почему разумный ребенок постоянно находится в затруднительном положении. Если он попытается оставаться разумным, он будет попадать в постоянные передряги. Его будут ждать неприятности дома, его будут ждать неприятности в школе, его будут ждать неприятности в колледже, его будут ждать неприятности в университете. Куда бы он ни пошел, всюду его будут ждать неприятности.

Если тебе не хватит отваги принять все эти неприятности ради того, чтобы сохранить свой разум, ты в конце концов пойдешь на компромисс. Давление слишком велико. Ребенок так мал, так беззащитен, так хрупок, а люди, оказывающие на него давление, так велики, так могущественны! Взрослые заставляют ребенка вести себя неразумно — вопреки его разуму. И постепенно он забывает, что такое разум. Он становится скучным. Скучные люди сейчас в почете.

Нет, не через знания ты приходишь к Богу, ты приходишь к Богу через невинность. Не через веру ты приходишь к Богу, ты приходишь к Богу через разум. Чтобы познать Бога, нужно обладать огромным разумом.

Человек медитации не понимает, почему белые люди отличаются от черных людей. Глупо судить о ком-то по цвету его кожи. Это такое детство! Разумный человек не станет так поступать. Вот почему политиканы протай медитации. Государство не одобряет медитацию, потому что медитирующий человек укрепляется в своей душе; его невозможно превратить в раба. Он становится индивидуумом, и он заявляет о своей индивидуальности. Он готов пожертвовать своей жизнью, но никогда не пойдет на компромисс.

Вот почему я говорю: медитация — это дар Божий; весь мир ополчился против медитации, и все равно то и дело находятся люди, стремящиеся посвятить себя медитации. За этим должна стоять незримая рука Бога. Это происходит потому, что Бог любит медитацию. И те, кто любит медитацию, — Божьи люди.

Так называемые «ортодоксальные» религии не принесли пользы человечеству. Напротив, они усугубили внутренний конфликт. Они сделали внутренний конфликт более острым, более хроническим, они превратили его в рак, придумав понятие «вина». Они разделили каждого человека на высшее и низшее, на лучшее и худшее. Оказавшись разделенным, ты вынужден постоянно бороться — бороться с собой. Ты не можешь победить, и ты не можешь оказаться побежденным. Ты попадаешь в чистилище, где тебе предстоит вечное сражение — без поражения, без победы. Такое внутреннее сражение ничего не дает, кроме скуки и разочарования.

Я хочу, чтобы ты полюбил себя, ибо лишь через любовь на нас нисходит покой. Я хочу, чтобы ты полюбил себя всего, таким, каков ты есть. Это не означает, что тебе больше не нужно расти, — наоборот, как только ты примешь себя таким, каков ты есть, произойдет невероятный взрыв, ибо вся энергия, которая была вовлечена в твой внутренний конфликт, внезапно оказывается в твоем распоряжении. Это делает тебя более сильным, это делает тебя более разумным, это делает тебя более внимательным, это делает тебя более живым. Это создает твою душу.

Думанье — от головы, от ума. He-ум открывает совершенно новое измерение — все мысли исчезают, и приходит безмолвие. Ты полностью остановился, ничто не движется, все застыло. Время остановилось, и ты — в настоящем. Это великое мгновенье, самое живое мгновенье всей твоей жизни: ты нашел себя. И это привносит бунт в твою жизнь. Ты — новый человек, ты — родившийся заново человек, тот, старый человек, умер. Ты даже не продолжение того человека, каким ты был прежде, ты не улучшенная его версия. Тот, старый человек, просто испарился.

Тогда, что бы ты ни говорил, что бы ты ни делал, — ты бунтуешь. Лишь немногие люди могут понять тебя. Толпа не понимает. Толпа против тебя. Она всегда против медитирующих. Она всегда боялась людей, подобных Иисусу, Сократу, Мансуру. Толпа убивала их, ей невыносима мысль о том, что человек способен достичь такой высоты. Признать величие другого человека — значит согласиться с тем, что ты сам живешь в потемках. Это унизительно.

Единственное, что может сделать толпа для поддержки своего эго, — это убрать такого человека со сцены, ибо само его присутствие говорит о том, что все остальные делают не то, что им следовало бы делать, что они не стали теми, какими должны были бы стать. Само присутствие такого человека напоминает людям, что они упустили свои возможности. А это не прощается.

Религия породила страх перед любовью. Поэтому монахи жили отдельно от монахинь, а монахини жили отдельно от монахов. Они все страшно боялись. Один католический монастырь на горе Атос… он существует до сих пор, ему тысяча лет, и за тысячу лет ни одна монахиня не ступила на его землю. Туда не допускают даже шестимесячных девочек, что уж тогда говорить о женщинах! Что за люди живут за стенами этого монастыря? Монахи? Чудовища? Они не допускают туда даже шестимесячных девочек! Они, должно быть, закипают! Они, наверное, сидят на вулкане сексуальности.

Монахам этого монастыря не позволяют выходить наружу. Как только монах попадает в монастырь, путь назад для него отрезан. Монастырь имеет вход, но не имеет выхода. Итак: во-первых — религия создала этих глупцов, лишенных любви, лишенных корней, лишенных земли, лишенных жизни; и во-вторых — эти глупцы стали непродуктивными, ведь без любви нет творчества, без присутствия в мире нет творчества. И это настоящее бедствие. Миллионы людей, способных творить, способных сделать мир лучше, чем он сейчас есть, оказались взаперти. Я пытаюсь положить конец этой бессмыслице. Довольно! Время пришло! Мы должны создать новый тип религиозного человека, религиозный человек должен знать, что такое любовь, что такое творчество!