Джон Элдридж - Хождение с Богом

Хорошо. Я знаю, мне больно, и теперь меня занимает один вопрос. А может, моя боль — результат того, что я теряю моих мальчиков, ибо они вырастают из-под моего контроля. Мамы тоже страдают, когда их мальчики уезжают в колледж или просто вырастают и им «нужно вести мужские разговоры» с папой. Честно говоря, я упустил этот момент. Было время, когда общие занятия с папой были для них большим удовольствием. «Я иду мыть машину — кто-нибудь хочет со мной?» «Я!» — кричали они хором и бежали к двери. Поход в сарай был для них большим приключением. Выходные на природе могли показаться им сафари в Мозамбике.

Но теперь все изменилось.

Я знаю, надеюсь, что наступит день, когда они поймут, как много я дал им как отец. Когда день, проведенный со мной, снова будет для них удовольствием. Я подумал, что и это тоже относится к процессу роста. Сначала в твоем подростковом возрасте наступает этап, когда тебе намного интереснее с друзьями, чем с отцом. Затем ты уезжаешь в колледж, и там происходит множество событий, намного более интересных, чем охота на птиц со стариком. Помимо этого твое внимание к отцу отвлекают девушки. Затем появляется работа.

Но затем наступает день, когда ты чувствуешь потребность и желание увидеться с отцом. Для некоторых молодых людей этот момент наступает тогда, когда они заканчивают колледж, сталкиваются с реальной жизнью и осознают, что нуждаются в совете и поддержке. Или это происходит через несколько лет после женитьбы или рождения ребенка. А может, после нескольких лет работы. Все друзья разъехались, вечеринки закончились, и теперь ты понимаешь, что тебе нужен источник мудрости, силы и любви, который всегда был рядом, но ты этого просто не ценил. То же самое произошло со мной и со многими людьми, которых я консультировал. Правда, у большинства из нас к этому времени отца уже нет в живых. Только тогда ты реально понимаешь, что ты упустил.

Когда мои мальчики поймут это? Не знаю. Я могу только молиться. Но что мне делать до этого? Если я не разберусь с этим, я буду лелеять обиду на них, пусть даже незаметную на первый взгляд. Но они это почувствуют, и это повредит нашим отношениям. В следующий раз я не захочу их никуда звать. И тогда возникшая между нами пропасть начнет расширяться. Они увидят, что папа ведет себя, как маленький ребенок, и они не захотят обсуждать с ним даже родственные темы, если разговор зайдет об этом. Все так и начинается, с чувства неловкости между поколением родителей и детей. И все потому, что мы сами не разобрались в своих внутренних проблемах. Этот мусор будет нагнаиваться внутри, если мы не разберемся с ним, если запустим и оставим так, как есть.

День клонится к вечеру. Я пытаюсь с Божьей помощью вывести свое сердце из этой проблемы. Скоро я пожелаю моим мальчикам спокойной ночи. Но с каким настроением?

«Что мне нужно в этот момент, Боже? Я знаю это, я знаю, что мне нужно Твое присутствие, чтобы Ты послужил мне здесь. Иисус, приди и помоги мне в моей обиде и боли, что я испытываю. Я хотел, чтобы мои дети порадовались. Я хочу, чтобы они воспринимали время, проведенное со мной, как нечто особенное. Больно видеть, как дети вырастают и отдаляются. Больно видеть, что тебя променяли на фильмы, девочек и тому подобное. Помоги мне.

Я также знаю другое. Я знаю, что не хочу наказывать их за то, что они не выбрали меня. Иисус, помоги мне любить их даже тогда, когда они отвергают меня. Помоги мне любить их и ценить, даже когда они выбирают увлечения и интересы, отличные от моих. Помоги мне любить их, когда они уходят от меня.

И теперь, в конце этой записи в дневнике мои мысли обращаются к Тебе как моему Отцу. Мне стыдно и больно подумать о том, насколько истинно все то, о чем я писал здесь, по отношению к Тебе с моей стороны. То есть Ты предлагаешь мне так много Себя, а я выбираю совсем другое. Я замолкаю. Я останавливаюсь. Единственное, что я могу сказать — прости меня. Ты намного более милосерд и терпелив, чем я могу сказать о себе. Я хотел бы быть лучшим сыном».

Как я говорил в начале этой книги, жизнь за одну только неделю предоставит нам сотни возможностей взглянуть на собственный внутренний мир, чтобы пройтись по нему с Богом, и в большей мере принадлежать Ему. Не позволяйте внутреннему миру остаться без присмотра.

Последние четыре дня были суровыми. Эмоциональные атаки. Война в джунглях — перестрелка во мраке и тумане вместе с искушениями, обвинениями, гордыней, унижениями, и Бог знает, с чем еще. Я спрятался в засаде, и мое сердце все еще пытается оправиться.

Я вернулся с конференции, которая проходила на Востоке. Некоторые важные отношения оказались в рискованном положении, как и будущее того послания, которое я пытаюсь донести. Я чувствовал себя подготовленным, но думаю, что недооценил предстоящие события. По крайней мере так я теперь думаю, потому что враг выступил против меня со всей своей мощью.

Первые сессии конференции проходят нормально. Мне кажется, что все идет хорошо. Но потом что-то меняется. Я замечаю едва уловимое искушение и похоть по отношению к женщине, которая там задействована. Я отвергаю это и продолжаю работать. Через несколько минут все это возвращается, но теперь уже приправленное гордостью. Я снова отвергаю это. Я пытаюсь сфокусироваться на работе, сохраняю твердость, оказываю почтение к коллегам и хожу с Богом. Но вся эта мерзость возвращается и бьет с новой силой.

Казалось, враг ощупывает границы моей территории в поисках слабого места. Похоть. Затем высокомерие. А теперь рассеяние внимания. Снова и снова. Думаю, конференция дала мне достаточно оснований для сосредоточения внимания, словно я сидел за рулем в штормовую погоду. Ты напрягаешься, концентрируешься и крепко держишься за руль. Но после того как напрягся, я почувствовал себя полным неудачником. После того, как я отбросил тех, кого он наслал на меня, мне показалось, что теперь против меня выступили настоящие гиганты.

Меня охватывает глубочайшее отчаяние. Надо мной вершится суд. Не в виде слов, но я полностью окунаюсь в это ощущение: «Посмотри на себя. Ты называешь себя мужем Божьим. Ты абсолютно порочен внутри, И Бог теперь далеко от тебя».

В «Путешествии Пилигрима» есть сцена, которая поможет нам понять все это:

Один момент я не хочу упустить, я заметил, что теперь бедный Христианин так смутился, что не узнал собственный голос, и я увидел это. Как раз тогда, когда он подошел к краю горящей ямы, один из нечистых духов незаметно подошел к нему сзади и стал нашептывать множество отвратительных и богохульных мыслей, а Христианин думал, что они зарождались в его разуме. Это огорчило Христианина больше, чем что-либо другое, с чем он сталкивался прежде. Ему было страшно оттого, что он способен хулить Того, Кого он так любил прежде. Если бы он мог, он бы не допустил этого, но у него не было различения и способности ни заткнуть уши, ни понять, откуда это богохульство исходит.