Прохор Озорнин - На Крыльях Надежды. Проза

Стругацкие

Эту историю рассказал мне мой знакомый и друг примерно год назад. Тогда он работал учителем в одной из школ - классный учитель и психолог от Бога, хотя по специальности он когда-то не являлся ни тем, ни другим. Цепкая память до сих пор хранит эти образы и слова, глубоко запавшие мне в Душу, побудившие коренным образом изменить свою деятельность и образ жизни. И я не жалею о выборе, который сделал - я рад ему. Я благодарен своему другу за это - и буду благодарен всегда, ведь именно с того момента началась моя новая жизнь.

Историю я передаю вам - и пусть вы увидите и поймете в ней еще больше, чем увидел я в свое время. Я буду рад за вас. В путь, мои друзья!

* * *

Был осенний прохладный вечер и мы беседовали c ним, удобно устроившись на какой-то скамейке в парке - он тогда решил рассказать мне случай из своей учебной практики.

Работал он в то время учителем литературы в одной из городских школ. Точнее сказать, подрабатывал, как это обычно принято называть, - вел подготовительные курсы по предмету для подготовки учеников для поступления в гуманитарный ВУЗ города. Работал он третий год и считался одним из лучших “специалистов”, хотя сам он, помнится, постоянно морщился при упоминании этого слова. “Я не специалист, - часто говорил он, - я сам нахожусь на пути познания”. Помню он еще, бывало, сокрушался о том, что вынужден готовить этих самых “специалистов”, набивая ученикам головы необходимым материалом, пусть даже и набивая умело и с обоюдным для обеих сторон удовольствием.

“Не это главное, Александр, не это”, - говорил он мне. “Я вынужден давать людям умные схемки и таблицы, что были придуманы за них давным-давно. Да, я могу давать это очень увлекательно и интересно - но это само по себе не научит учеников мыслить. Мертвые схемы, какие-то там подходы - к чему это им? Сделать из них людей - вот моя задача, Александр, людей, приученных мыслить без предрассудков и без предрассудков же подходить ко всем явлениям жизни, чтобы они не говорили “это невозможно” - но пробовали, работали и добивались результата - в том числе и в том, что еще вчера было недоступно их силам. Я хочу их научить любить труд, видя в нем источник обновления для себя и открытия новых границ - потому что только свободные от предрассудков и любящие труд люди могут познавать весь горизонт открытого им мира. Понимаешь, о чем я?”

Честно сказать, тогда я мало что понял из сказанного, но продолжал слушать с интересом. Мой друг вообще был удивительный и интересный человек - много знал сам и многому же мог научить (нет, не академической мудрости, но живой жизни!). Он был внимателен и добр...он был просто мудр.

Я слушал, а он продолжал говорить.

“Нет невозможного - есть просто еще не сделанное - вот каков должен быть девиз! Как тяжело, Саша, совмещать научение учеников такому миропониманию и в то же время забивание их голов всегда ограниченными конструкциями, навязываемые этим или тем подходом извне! Ведь надо приучать их мыслить и изучать самостоятельно, именно тогда будут рождаться интерес и увлечение - и любовь к труду станет залогом свободного и светлого творчества! Вот в эту сторону надо менять образование - но на это нужны объединенные усилия множества людей. А пока этого нет, и положение учителя - великая роль и ответственность! - сведено до положения чернорабочего в стране - какие страшные явления начинают рождаться, Саша!

Я не работал в той школе как другие учителя, но многое мог замечать. Третьеклассники, Саша, третьеклассники! - тогда я впервые увидел это “подрастающее поколение”. Никаких сопровождений учителя из школы в раздевалку не было - ребята неслись сами. По пути шествия по коридору парни хлопали девчонок из своего класса по попам, отпуская уместные к делу слова - остальные ребята рядом при этом хохотали. Девчонки это воспринимали как должное ... даже как знак внимания с мужской стороны - и улыбались. Какой-то парень сбил девушку постарше - тут же на лету перепрыгнул через нее, выругавшись, и понесся дальше.

Потом я видел некоторых из этих ребят на улице - компания из пяти или шести собралась вокруг какого-то мальчугана чуть постарше. Они периодически сплевывали на пол и что-то говорили зажатому парню. Я не слышал слов - сначала просто смотрел. Потом зажатый парень, кажется, начал что-то просить у них и те заулыбались - затем внезапно один из них резко сплюнул на землю и пнул паренька в живот. Я больше не стоял - подбежал и раскидал этих парней. Тот мальчуган, что пнул паренька, помнится пытался сопротивляться и хотел ударить меня - я просто аккуратно отбросил его - тогда они все дали деру. У хрипящего и согнувшегося от боли парня я таки узнал, что он у них взял денег в долг, кажется рублей пятьсот - матери на лекарство. Но долг так пока и не смог вернуть, хотя прошло уже около двух недель...

В тот день я проводил парня до дому - он жил недалеко. Я обезопасил ему этот день...но кто, кто сможет обезопасить ему остальные дни его жизни от таких как эти, кто, Александр?!

А на следующий день я стал свидетелем еще более занятной сцены. Решил поприсутствовать на уроке - математике, кажется. До сих пор картина стоит перед глазами: совсем молодая и уже плачущая учительница, и класс, злорадно улюлюкающий над ней...

Они подложили ей крысу в письменный стол. Это в этот раз - а в прошлые были размазанные красками стулья, веером нарезанный классный журнал, даже кнопки на стуле...

Это я узнал от нее тот день, когда вынужден был вмешаться и силой прекратить этот “урок” издевательства (вот ребята то радовались что смогут свалить домой раньше!) и утешал эту девушку, еще совсем недавно закончившую педагогический ВУЗ и устроившуюся на свою первую работу...

Через три недели Лариса (так звали молодую учительницу) уволилась, не в силах больше это терпеть - уволилась, также как и предыдущие три девочки... Только вот продержалась она больше всех - три месяца. Остальные не выдерживали и этого.

Она уволилась - а я продолжал работать. Но у меня был другой класс, Саша! Их еще не коснулось тогда это страшное влияние - они были достойными людьми, эти уже почти что выпускники!

Тот класс, свидетелем школьной жизни которого я так случайно стал, считался, оказывается, в школе “одним из худших”. То есть худшим в компании наряду с некоторыми другими... Учителя сами рассказывали, что основную проблему как раз и стали составлять эти классы молодых школьников - а отнюдь не старшие, как было раньше. Старшеклассники сейчас казались ангелами по сравнению с маленькими “ребятишками”. И каждый год становилось все сложнее... Благо и радость, если кому-то из учителей удавалось воспитать и поставить на место какой-то из младших классов и тем более научить их уважению к учебе! Но это удавалось единицам, а остальные классы ставились на самотек...”