Василий Ленский - Уровень Ки-До

— Это папа… — и тут же Карлыгаш замолчала, опустила голову и погрустнела.

Я обнял ее за плечи.

— Женщины тоже бывают мудрыми. Если не в уме, как мужчины, то в душе.

— Я знаю, — мягко улыбнулась она, — это вот-тут.

Карлыгаш показала в область сердца.

Я смотрел на нее с восхищением.

— Да, Карлыгаш, здесь собираются в связи все двенадцать меридианов. Это женский характер мудрости. В древнем Китае тело Человека по отношению к его внешнему и внутреннему Космосам разделили на 12 частей. Предрасположенность к сильному ян у мужчин притормаживает инь. Извини… Погружение внутрь и отход от внешнего мира притормаживается у мужчин тем меридианом, который идет по верху гловы, шее, сзади, спине, ногам сзади. За счет этого энергетическое движение в размахе увеличивается, затягивая инь. Теперь инь доходит до головы. Мужчина наклоняет голову и начинат… думать. Этот избыток уплотняет ткань, образуя кору. Ну, как мозоль или костный нарост от присутствия там внимания и энергии.

— Не лестно ты о коре головного мозга, — лукаво блестнула глазами Карлыгаш. — А что же у женщин?

— Из-за склонности к инь, женщина погружается внутрь раньше. Как раз на уровне сердца. Плача или горюя, она «думает» там. Были даже жрицы этого. Правда средствами мужчин. Это Блаватская, Рерих. Но упрекнуть их не в чем. Эпоха символических средств женщин впереди. Поэтому, в осмысленной и выраженной мудрости преуспевают пока мужчины. В невыраженной мудрости преуспевают пока женщины.

— И как же ее осмыслить и выразить!?

— Иными законами и средствами биоэнергетического языка. Там двухполярность вырождается до частного и крайне ничтожного вида. А пока удел женщин говорить молча и не гоняться за средствами мужчин. Иначе детей перестанут рожать…

Карлыгаш покраснела, опустила глаза и голову.

— Тяжело быть женщиной, — сказала она откуда-то снизу.

— Тяжело быть мужчиной, — засмеялся я.

— Выходит, что мудрость, это еще не все? — собралась она с духом.

— Нет. Ты заметила одну особенность в появлении мудрости и святости? До «истины» человек добирается раньше, чем сломает себя по пути. Раньше, чем увязнет в средствах достижения «высшего», он совершает сброс этой «истины», и следовательно, целого огромного мира нанизавшегося на нее. Это омоложение духа и тела. Нет цепей прошлых. Еще нет цепей будущих. Так, нищий духом начинает свой новый путь. Омоложение будет происходить всякий раз пока, из-за равноправности и равновозможности всем двухполярным средствам не придет крах. Так, в сбрасывании цепей и прекращении рабского служения двухполярным законам начинают вспыхивать озарения и духовность. Одухотворенность часто путают с одержимостью по пути к цели… Но путь у будущего мудреца соизмерен с жизненными силами так, что он опережает «истину». Одержимость перерождается через опыт…

— Разве истина не одна?

— Для тех, кто на Пути она одна. Но лучше это называть «правильностью», когда речь идет об осмыслении.

Слово «осмысление» я выразил особо. В этом было серьезнейшее различие видов сознания и интуиции.

— Как видишь мудрецами не рождаются. Но мудрец опережает в себе развитие догматического принципа так, что тот не успевает кристаллизовать всю его сущность. Не дает он кристаллизоваться и новым, сменившим предыдущее, конструкциям. Но годы идут. Поэтому мудрыми и святыми становятся в преклонном возрасте. Что касается интуици, или «женского» типа мудрости, то особенность ее в том, что воспринимает человек не только умом. И в ней есть тоже принцип развития. Называется эта мудрость — Созерцанием.

— И ты ее знаешь? — глаза Карлыгаш засветились внутренней надеждой.

— Созерцаю.

— Как это?

— Когда звучат «как», «почему», то эти вопросы требуют строительства конструкций ума известными средствами и по двухполярным законам. На этом можно прийти к мудрости, но не к Созерцанию. Представь теперь ту комнату жизни с многими дверями, но двери просвечиваются как лучами солнца сквозь тучи. Лучи высвечивают сознание только по двухполярным законам. Если убрать тучи, то засияет все поле жизни с цветами и жаворонками, с садами и соловьями, так как сквозь тучи, высвечивался только Путь. «Куда же теперь?», — остановился путник…

— Куда же теперь? — как зачарованная, повторила Карлыгаш.

— Привыкшего шагать и бежать в мозгах это путает. Здесь Путь во все стороны сразу. Здесь нет надсмотрщика. Здесь нет двухполярных законов. Но это не пустота. В такой комнате ты сразу видишь все двери. Подчеркну различие между Созерцанием и Мудростью. На пути к мудрости каждая дверь высвечивается в свой черед: она «истина». Мудрость завершается Озарением. Озарение низвергает догмат и диктатуру двухполярного царства. Только теперь Мудрость, изрезанную морщинами путей, можно сравнить с юным Созерцанием. Мудрец в озарении и юноша в Созерцании поймут друг друга в охвате Единства мироздания.

— Разве может юный знать столько же, сколько знает старый?

— «Знать» — это означает уметь от одного привести к другому или сказать в вариантах, что последует за чем. Миг Озарения «знает» все сразу.

— Значит Созерцание выше Мудрости!?

Я засмеялся тому, что разговор шел сразу на двух «языках». Один, проявленный в словах «язык» был скуден, но точен. Другой, неустанно следовавший, в каждый миг был всем смыслом жизни. Но на экран сознания он не поступал. Поэтому двухполярные «швейцары» требовали только подчинения.

— «Высшее» и «низшее» — это эталоны и путеводители двухполярной направленности. Созерцание поглощает их.

Автобус съехал на обочину. Шофер деловито хлопнул дверью, обошел вокруг и сказал.

— Задержка на десять минут.

Мы перепрыгнули через арык и сели в тени величественного тополя. В густой траве нежно журчала вода. — Ты немножко опечален?

— Да. Надвигаются тучи. Мои дела в обществе людей породили массу проблем. Теперь я должен либо увязнуть в них, либо возвращаться.

— Куда?

— Пасти коров.

— Шутишь. Какой из тебя чабан!? Ты так силен и сияешь словно джигит на скакуне. У тебя даже волосы светятся золотом, — прищурилась одна на солнце.

Я улыбнулся, вспомнив генерала Касаткина, для которого эти же волосы «светились» излишней вольностью.

— Мне так и не понятно относительно Созерцания. Что это? — сорвала травинку Карлыгаш и принялась ее покусывать.

— Чтобы не заузить и не истребить жизнь ее должно питать все без ущемлений. С таких позиций нет главного и нет подчиненных. Нельзя сказать, что сердце важнее почек. В жизни, солнце — ничто без этого сада и этих гор. В таком мире знание тоже частный случай. Но горе, когда частное берет все на себя. «Кто не имеет знания, тот пребывает в темноте, а кто имеет знание, тот пребывает в еще большем мраке».