Василий Ленский - Запад глазами монастырей

— Согласен. Но разве этим исключается одним другое?

— Ум живёт сохраненным в памяти «вчерашним».

— Это Вы говорили, почтенный.

— Затем в своей деятельности ум сцепляет причинами и следствиями это «вчерашнее» в понятия. Так он набирает массу знаний.

— Согласен.

— Эта масса скреплена законами и правилами. Нет правил, не о чём думать. Нет законов, будет хаос.

— Согласен.

— Итак, мы имеем дело со свойством самого ума.

— Каким?

— Закреплять!

— Да. В этом я нахожу несовместимость, — сказал наставник.

— Разъясните, Ваше преподобие, — раздался голос из среды монахов.

— Закрепление является смертью в органах восприятия, ответил наставник, — Но жизнь ума строится лишь на закреплении. Мгновенное является жизнью органов непосредственного восприятия. Но это же является смертью для ума.

— Итак, два мира не только не совместимы, но и исключают друг друга. Если живёт одно, то умирает другое, — продолжал Дон Мен.

— А как же живут говорящие люди? — спросил монах из глубины храма, — когда они говорят, то служат уму и представляют в речах мир ума. В это же самое время они смотрят глазами и слушают ушами.

— В это время они перевоспитывают в себе ту часть, кото рая занимается молодыми процессами. Они лишают себя не изведанного. Они воспитывают старость и стареют при этом.

— Разве ум не сталкивается с неизведанным?

— Неизведанное для мира ума — это сам процесс формирования понятий, то есть закреплений. Лишь в самом себе ум имеет ещё не состоявшееся. Как растущий жесткий кристалл, ум имеет в своём формировании ещё подлежащее увязыванию в понятия. Это он и полагает как неведанное.

— Как это связано с действительным?

— Действительное бывает двух типов. Действительное для восприятия является ниоткуда и исчезает в никуда. Действительное для ума — это материал, поставляемый органами восприятия для закрепления. Сначала закрепление происходит в памяти, а затем ниточкой причин и следствий сцепляется в понятия. Как по волшебству, мгновенное тут же умирает в уме, превращаясь в знания.

— Существует ли непосредственное знание?

— Сначала разберитесь с миром ума. Прежде всего, из-за своей «точечности», ум препятствует существованию вне пространства и времени. Ум — враг молодости и новизне. Он закрепляет, а значит, старит организм. Он сковывает всё живое и порождает механику в действительном мире. Он проникает в действительное своими свойствами, которые превращают действительное в окаменелость.

— Какие основные свойства ума?

— Стягивание. Без притяжения ум не будет осуществлять образование понятий. Но стягивание и притяжение ум распространяет не только на организм, но и на отношение между людьми, и на поведение каждого человека. Люди мира ума стремятся попасть в такое место общества, где почести будут максимальными. Это инстинкт ума на потенцию притяжения и беспрепятственное прорастание своей воли.

— Значит, люди Запада живут сплочённо?

— Увы, точкой отсчёта «притяжения» ума является индивидуальный ум каждого человека. Поэтому каждый претендует на справедливость, правильность, равноправие, свободу.

— Разве это плохие стремления?

— Я сказал «каждый претендует». А так как ум принадлежит всегда только данному человеку, то каждый «тянет одеяло» на себя. Так устанавливается антагонизм и незримая борьба за «правильность» и «свободы».

— Разве у людей Запада нет общих интересов? Здесь настоятель прервал беседу и сказал:

— Это интересно и нашим ученикам. Отложим такую тему до встречи с ними. Сейчас меня интересует, есть ли у них темы духовности? Есть ли наставники по этим темам?

— Запад выдвинул тему психологии. Однако она посвящается болезненным отклонениям. Более того, строится психология как наука, то есть по законам ума. Это обрекает её на недееспособность к тренировкам психических и эмоциональных окрасок. К психологам и психиатрам обращаются только больные люди.

— Как же люди Запада практикуют эмоции? Как они управляют состояниями психики и духа?

— Эмоции брошены на самотёк. Первоначально для этого использовали органы непосредственного восприятия. Были художники, композиторы, они развивали ароматы, вкусовую гармонию, для тела были физическая культура и балет.

— Вы перечислили направления для зрения, слуха, обоняния, вкуса, и тела. Осталось осязание.

— Осязание поставлено в стихию ласк мужчин и женщин и полового наслаждения. Качественно трудились только художники и композиторы. Они вывели слух и зрение на уровень искусства.

— Они стали видеть сквозь стены?

— Нет, — засмеялся Дон Мен.

— О каком тогда развитии речь?!

— Для Запада и это было не долгой вершиной. Тут на поле сознания у людей Запада выступил ум. Живопись и музыку стали обосновывать. Появились искусствоведы. Они нанесли окончательный удар по непосредственному восприятию. Параллельно стала наращивать темпы наука. В ней скопились служители только законов ума.

— Они освоили законы ума?

— Нет. Я же сказал «служители». Слуга всю жизнь может прислуживать благородному человеку, но так и не ощутит, что такое благородство.

— Значит, ум опередил и погасил возможности органов непосредственного восприятия?

— Мир ума серьёзнее, чем вы себе можете представить. Он превращается в естественное поведение людей Запада. Например, в уме есть иерархия. Это — свойство линейного наращивания, которым живёт ум в себе. Каждый человек Запада, инстинктом ума, стремиться устроиться в более почётное место. Так как искусство питало людей гармонией, то для служителей ума оно перестало быть только средством, а превратилось в ценность. Тут же в искусство ринулась толпа бездарных и алчущих людей. Эта толпа, с наращиванием из года в год, растоптала талантливых.

— Вы, почтенный Дон Мен, считаете себя учеником мира ума, но уже увидели гибель источников жизненных сил и физиологических родников у людей Запада. Куда смотрят их мастера и учителя? Разве они желают зла своему народу?!

— Я вынужден повторить, что их учителя были и есть из числа служителей мира ума. Законы ума они не знают…

— Почему? Они же мастера ума.

— Позволю уточнить. Они мастера «в уме», но не мастера ума. В произволе, а не в поле их внимания находятся свой ства, дхармы ума. Они скрыты для осознания этих мастеров. Но что касается материала ума, то здесь идёт чёткий процесс. Как паук плетёт сеть в любом месте, так и ум этих мастеров плетёт сеть пониманий в местах приложения ума. Паук не ведает, откуда и как вытекает нить. Он ею пользуется. Он — мастер паутины. Мастеров «паутины» ума уважают. Они имеют звания профессоров, докторов, академиков и других рангов.