Василий Ленский - Запад глазами монастырей

— Что чувствовали, уважаемые? — обратился к ним Дон Мен после прекращения примера.

— Я пережил тысячи прекрасных жизней, — кое-как вымолвил один из них.

— Такое я получал в практике Малой Смерти, когда начинались «Предупреждающие» переживания, — ответил второй, — но для этого нужна длительная подготовка и нужно пройти ужасные страдания в ходе умирания. Здесь не было страданий.

— Вот об этом я вам постоянно и напоминаю, что страдания не обязательны. Но тогда Истины Будды прекращают своё существование.

— Дзогчен претендует на решение проблем, связанных с двойственностью.

— Жаль, что они так громогласны, — сказал Дон Мен и повернувшись к присутствовавшим в вечности спросил: — «Хотели бы вы вернуться из своих миров, в которых только что были»?

— Нет. Это — божественно. Это и есть Бог. Это — Абсолют.

— Что будете вы говорить теперь по отношению к другим Колесницам?

— Что они — не полные.

— Почему?

— Они идут через знания, а знания не являют переживаний сознания, тем более — абсолютных. Однако мы будем относиться с уважением к практикующим эти Колесницы.

— Вот вам и ответ на заверения тех, кто практикует Дзогчен. Каждый подкупается Абсолютом сознания. Ати-йога, поэтому, — ни высшая и ни низшая. Она находится в ряду предложений.

— Не все имеют такую учёность, чтобы точно разобраться в назначениях Колесниц.

— Прежде всего, расчёт идёт на практику. Что-то каждому из вас дано. Иначе вы не нашли бы монастырь Дон Мена. Всеобъемлющей практики никто не имеет. Остальное всё предложения ума. Только предложения! Знания ничего вам не дадут.

— Знания всегда имеют смысл ориентации.

— Для исходящих из обыденного существования. Они нужны на первом этапе обыденным людям. Они слагаются на первом этапе жизни. Но есть и отличия. Я, например, не шел этим путём свершения и реализации.

— Что представляет такой путь?

— Умом не постичь. Но я рассчитываю на некоторый опыт ваших тренировок. Зерно прорастает из отрицания предыдущей формы. Оно уходит в небытие, так как заранее даденного растения нет. В этом небытии оно свершается в действительное. Так разворачивается из зерна дерево. Встречаются две потенции. Одна потенция была у зерна в небытии. Вторая потенция — реальности — была во внешнем. Если зерно было, то внешнего мира не было ни для кого. Теперь он будет созидаться. Вот такой путь проходит каждый из вас.

— Такая концепция отличается от принятых миропонимании.

— Каждая концепция — есть конструкция ума. Вот тут и предстоит самое главное. Каждая конструкция что-то может дать, а на что-то она не способна. Нет универсального ума. Рассмотрим мировоззрение людей Запада. Что могут дать такие свойства ума, мы видим в факте. Двухполярность является базисом у этого типа людей. Нет у них иного способа мышления. В результате они пошли на вырождение. Усиление страданий, болезней, преступности, потеря эмоций и человеческих качеств является результатом деятельности их ума. Они превращаются в механических людей и агрессивно превращают всё вокруг в неживое. У них особый талант к разрушению. Они гордятся «праведными» убийствами. Они губят живое во имя торжества неживого. Они превратились в машин, перерабатывающих живую материю в неживую. Вот что такое ум двухполярного вида. Что является главенствующим в таком уме?

— Отрицание.

— Что вы видите в Колесницах?

— Снижение доли отрицания. В них отрицание скрыто в природе сознания.

— Ум — тоже вид сознания. Он носитель предельного отрицания. Он — кульминация разрушения. Сутра ставит тоже концепцию ума. В ней заложено отречение. Любое отречение есть вид отрицания. Это мы видим в Хинаяне и Махаяне. Низшие Тантры в виде Крийя, Чарья, Йоги идут путём очищений. Очищение от чего? Чтобы очиститься нужно что-то отрицать в себе. Итак, в них большая доля отрицания. Она не такая потрясающая, как у ума, но достаточная для снижения чудес. Тем не менее с уменьшением уровня отрицания повышаются виды чудес. Высшие Тантры стремятся к трансформации существа человека. Маха-йога, Ану-йога, Ати-йога практикуют сознание. Доля отрицания при этом сводится до минимума. Изначально это тоже конструкции ума. Какой ум может иметь минимум отрицания?

— Тот, который приближается к свойствам непосредственного восприятия.

— Итак, непосредственное всегда тут и теперь. Оно мгновенное. Для памяти здесь нет оснований. Значит, для ума нет базы. Нет памяти — нет ума. Но это не безумие, а существование вне пространства и времени. Нет вчерашнего и нет завтрашнего. Тысячи лет вперёд и назад для такого существа всегда здесь и сейчас. К этому и стремятся все практики. С точки отсчёта каждой конструкции ума будет получаться только своё. Почему?

— Ум вносит ограничения через знания и законы.

— Верно. Закон кристаллизует. Он умерщвляет непосредственное восприятие.

— Больше всего законов возникнет в двойственном уме.

— Почему?

— По его примитиву и слабости. Поэтому, чтобы отобразить живое, необходимо создать сложную сеть понятий и обширное число законов. Так происходит окаменение живого. Законами живое не улучшить.

— Чем отличается конструкция ума в Упанишадах?

— Всё есть Брахма. Ты — это Брахма. Брахма — это ты.

— Следовательно, ты и есть всё. А также, ты и есть ничего. Отсюда Нагарджуна развивает шуньяваду. Вспомните, Махаяна берёт в основание мировоззрения шуньяту. Таким образом, Третья Колесница приблизила ум к минимуму отрицания. Кого ты будешь обвинять в своих страданиях, если всё есть ты?! Где внешний мир и где внутренний мир, если всё воспринимается только сознанием. И нет ничего вне сознания. Даже «ничего» и «вне сознания» уже находится в сознании. В таком мировоззрении ум приходит к тому, что зрение, слух, обоняние, вкус, осязание, тело и сам ум — есть свойства. Тогда ум задаёт вопрос: кого я вижу, когда смотрю?

— Получается, что самого себя.

— То же самое будет с другими органами сознания. Такая конструкция ума не вместится ни в одну предыдущую конструкцию и категорически будет отрицаться умом людей Запада. Но это тоже ум. Что следует из реализаций ума? Ум людей Запада создаёт всё неживое и уничтожает живое. Ум, приближающийся к «дана», создаёт живое из неживого. Вот вам пример.

С этими словами Дон Мен взял в руки пиалу, и она превратилась в птицу. Затем опять пронёсся вихрь особого восприятия. Появилось несколько юношей. Каждый из них имел в руках предмет: кто неживую ветку дерева, кто камень, кто сосуд с водой. Ветка ожила в руках юноши и стала цвести. Камень превратился в соловья, и тут же раздалось пение. Сосуд с водой обернулся в тигра. Тигр огляделся и направился к выходу.

— Но никто из них не способен из живого сотворить неживое, — прокомментировал Дон Мен. — Такой же бездарностью обладаю и я. Они не способны убивать, но умеют воскрешать мёртвых. Они лишены отрицания вообще. Эти «дана» представляют полярную противоположность людям Запада. С этим я и появился в этом мире.