Люк Рейнхард - Трансформация

Когда мне удалось согнать улыбку, выражение лица Кена не изменилось. Когда я опять заулыбалась, он по-прежнему просто смотрел на меня. Когда я это заметила, я почувствовала огромное облегчение – я могла улыбаться и не улыбаться, и это было нормально. Я перестала улыбаться и начала плакать. Было так грустно, что я потратила столько времени на эту глупую улыбчивость. Какой страх я, должно быть, наводила. Это было так тоскливо.

Затем стало так хорошо от сознания того, что кто-то может испытывать приязнь ко мне независимо от того, улыбаюсь я или нет. Точнее говоря, не придавать значения моей улыбке…

Аннабель:

– В прошлое воскресенье и в последующие дни я переживала короткие периоды дезориентации. Хотя я всегда знала, где я нахожусь и с кем, я замечала, что забываю имена людей, не детей конечно, а друзей, а однажды – даже мужа! Я потом вспоминала имена, но это было похоже на короткие погружения в полусознательное состояние вроде медитации или транса. Это испугало меня, и я вспомнила про «промывание мозгов», о котором читала в одном журнале по поводу ЭСТа.

Я должна признать, что чувствую себя очень энергичной и действую эффективно – за последние три дня написала больше писем, чем раньше за месяц. Но я также раздражительна и авторитарна с детьми, что обычно не так. Меня восхитила возможность работать так быстро и легко, и это опять заставило меня думать о «промывании мозгов». Я подумала, не загипнотизировали ли меня? У меня создалось впечатление, что я очень глубоко вошла в какие-то медитативные состояния и все еще полностью не вышла из своего внутреннего пространства. Постепенно все нормализуется… хотя это тоже, как мне кажется, может быть частью «промывания мозгов»…

– СТОП! – кричит Дон, когда Аннабель садится, давай разберемся с этой чепухой о промывании мозгов, Аннабель. Ты слышала сегодня по крайней мере дюжину людей. Сколько из них описали переживания, подобные твоим?

– Хорошо, – неуверенно начинает Аннабель, – немного. Никто в действительности.

– Правильно, будь ты проклята, никто, – говорит Дон, – что это за промывание мозгов, которое дает двенадцати людям двенадцать совершенно различных переживаний?

– Наверное, промывание мозгов работает не так?

– ДА! Промывание мозгов работает не так. Так работает ЭСТ. Нас интересует создание пространства, где ты можешь научиться быть собой. Вот и все. У нас нет никаких теорий о том, чем ты должна быть. Не существует такой вещи, как ЭСТ-личность, есть только большая живость, радость, любовь, самовыражение. Ты поняла?

– Да, – увереннее говорит Аннабель, – я теперь вижу, что моя дезориентация не имеет никакого отношения к тому, о чем говорилось в этой статье.

– Хорошо. Сейчас мы не знаем, от чего именно пытается спрятаться твой ум, что и вызывает дезориентацию, но ты будь с этим, прикасайся к тому, что ты испытываешь, когда думаешь, что дезориентирована, и бери, что получишь. Спасибо, Аннабель (аплодисменты). Диана?

Диана одета более консервативно и менее вызывающе, чем три дня назад. Она смотрит в пол, как будто собираясь с мыслями, и говорит медленно, но твердо.

– В процессе правды я прикоснулась… я взяла темой свою неспособность получать удовольствие от секса.

Я сейчас живу с мужчиной. Я думаю, что люблю его, но должна притворяться, когда мы занимаемся любовью. В действительности я ничего не чувствую. Когда Дон попросил прикоснуться к образам прошлого, я увидела, что мне десять лет, и мой дядя пристает ко мне. Я помнила это происшествие, я не вытесняла его. Родителей не было дома, я играла у дяди на коленях, и он начал делать своими руками грязные вещи и меня заставил делать то же самое. Когда я…

– Стоп, Диана, – прерывает Дон, – «грязные вещи»

– это твои верования, твои концепции. Это то, что ты добавила и добавляешь к актуальному происшествию. Скажи нам, что случилось?

Диана молча смотрит на Дона.

– Мне было только десять лет! – говорит она.

– Я понял это, – говорит Дон, – и твой дядя трогал твой правый локоть, правильно?

– Нет! Он трогал меня… между ногами.

– Хорошо. Я понял. Продолжай.

– Хорошо, – говорит Диана, слегка покраснев, – он приставал ко мне и впоследствии я осознала, что все это плохо. Моя мать…

– Извини, Диана, – снова прерывает Дон, – в следующий уик-энд мы будем говорить о реальности и о том «кто это сделал». Ты поймешь, почему я хочу, чтобы ты посмотрела, кто именно считает то, что ты и дядя делали, «плохим» или «грязным».

– Все считают. Это и было грязным.

– Ты решила пережить это как грязное, – говорит Дон, стоя напротив Дианы. – Смотри, на семинаре для выпускников одна женщина поделилась, что четыре года занималась инцестом со своим отцом и чувствует себя ужасно. Есть инцест и ее чувства по поводу инцеста. Сразу после того, как она села, другая женщина встала и сказала: «Слушая эту женщину, я осознала, как я люблю своего отца и что я всегда отчасти хотела, чтобы он совершил со мной инцест. Мне всегда казалось, что это было бы восхитительно». Дело не в том, что одна женщина права, а другая неправа. Я хочу, чтобы ты поняла, что одно и то же физическое событие может быть пережито и как грязное, и как восхитительное.

– Хорошо, – говорит Диана, обрадовавшись возможности продолжать, – как бы то ни было, с тех пор… она останавливается и думает, – как бы то ни было, в процессе правды я чувствовала себя очень неловко, так как осознавала, что годами старалась быть очень сексуальной, одеваться очень сексуально, а потом… обычно… решала, что мужчины – грязные… из-за того, что они находили меня сексуальной и хотели секса. Мне очень трудно быть, просто быть с людьми, я… я всегда должна подавать себя, быть привлекательной, вызывать желание.

Это очень грустно.

Диана резко садится, ученики аплодируют.

– Хорошо, спасибо, Диана, – говорит Дон.

– Кто еще хочет поделиться? Джед?

Джед – молодой парень в залатанных джинсах и майке с изображением листа марихуаны.

– Я думаю, что последний процесс с общим страхом был просто грандиозным. Когда мы вышли из отеля, я сказал «бу» швейцару, и он занервничал. Затем я посмотрел в лицо нескольким встречным парням, и они обошли меня стороной. Затем я сказал «бу» еще нескольким людям, и один убежал (смех). Но совсем отличная вещь случилась, когда я спускался в метро и шел следом за высоким пожилым человеком в дорогом пальто. Я сказал ему «бу», и он посмотрел на меня сначала безо всякого выражения, потом рассвирепел и сказал «БУ» так громко, что я отлетел. Потом он улыбнулся и сказал: «Я уже прошел тренинг».

(Смех и аплодисменты)

Мы делимся дальше. Одни рассказывают о замечательном повышении энергетического уровня, другие – как им понравился последний процесс; третьи делятся своими переживаниями в «процессе правды», некоторые – тем, что с ними ничего не произошло.