Петр Успенский - Четвертый путь

О. Пожалуйста. Но не каждый из присутствующих здесь слы шал о нем, поэтому я немного поясню. Когда мы начинаем подробно наблюдать эмоции, а также все другие функции, мы находим, что все наши функции сопровождаются определенным отношением; мы становимся слишком поглощенными вещами, слишком потерянными ч вещах, особенно когда появляется самый легкий эмоциональный элемент. Это называется отождествлением. Мы отождествляемся с вещами. Это не очень хорошее слово, но в английском языке нет лучшего. Понятие об отождествлении существует у индийских авторов, буддисты говорят о привязанности и непривязанности. Эти слова кажутся мне менее удовлетворительными, так как, прежде чем я встретился с настоящей системой, я читал эти слова и не понял их или, вернее, понял, но воспринял это понятие интеллектуально. Я понял его полностью только тогда, когда нашел о же понятие, выраженное по-русски и по-гречески ранними христианскими писателями. Они имеют четыре слова для четырех степеней отождествления, но это не является пока необходимым для нас. Мы пытаемся понять эту идею не путем определения, но путем наблюдения. Это определенное качество привязанности— быть потерянным в вещах.

В. Вы теряете ваше чувство наблюдения?

О. Когда вы становитесь отождествленными, вы не можете наблюдать.

В. Это обычно начинается с эмоции? Входит ли в неё также собственничество?

О. Да. Много вещей. Оно начинается с интереса. Вы интересуюсь чем-то, а в следующий момент вы в этом и не существуете больше.

В. Но если вы думаете и сознаете усилие этого размышления, спасает ли это вас от отождествления? Вы не можете делать то и другое сразу, не так ли?

О. Да, это спасает вас на один момент, но в следующий момент приходит другая мысль и отрывает вас. Поэтому нет никакой гарантии. Вы должны быть начеку все время.

В. Какие отрицательные эмоции восхваляются по-вашему?

О. Некоторые люди очень гордятся своей раздражительностью, или гневом, или чем-либо подобным этому. Они любят, чтобы их считали суровыми. Не существует отрицательной эмоции, которой вы не могли бы не наслаждаться, и это наиболее трудная вещь для понимания. Действительно, некоторые люди получают все свои удовольствия от отрицательных эмоций.

Отождествление в отношении к людям принимает специальную форму, которая именуется в настоящей системе учитыванием. Но учитывание может быть двух родов — когда мы учитываем чувства других людей, и когда мы учитываем наши собственные чувства. Мы учитываем, главным образом, наши собственные чувства, обычно в том смысле, что люди почему-то не оценивают нас достаточно, не думают о нас достаточно или не заботятся о нас достаточно. Мы находим много слов для этого. Это очень важная грань отождествления и очень трудно быть свободным от нее; некоторые люди целиком в ее власти. Во всяком случае, очень важно наблюдать учитывание.

Для меня лично, вначале, наиболее интересным понятием было понятие о самовоспоминании. Я просто не мог понять, как люди могли упустить такую вещь. Вся европейская философия и психология просто упустили этот вопрос. В старых учениях имеются следы этого понятия, но они столь хорошо замаскированы и так расположены среди менее важных вещей, что вы не можете увидеть значения этого понятия.

Когда мы пытаемся сохранить все эти вещи в уме и наблюдать себя, мы приходим к весьма определенному заключению, что в том состоянии сознания, в котором мы находимся, со всем этим отождествлением, учитыванием, отрицательными эмоциями и отсутствием самовоспоминания, мы действительно спим. Мы только воображаем, что бодрствуем. Поэтому, когда мы пытаемся вспомнить себя, это означает только одно — мы пытаемся пробудиться. И мы пробуждаемся на секунду, но потом снова засыпаем. Это наше состояние бытия, поэтому фактически мы являемся спящими. Мы сможем пробудиться только в том случае, если исправим многие вещи в машине и если очень упорно и в течение длительного времени будем работать над идеей пробуждения.

В. Разрушает ли тяжелое физическое страдание умственные идеи?

О. Несомненно. Вот почему мы не говорим о нем. Когда мы говорим о человеке, мы говорим о человеке в его нормальном состоянии. Затем мы можем говорить о достижении этих новых функций сознания и т. д. Исключительные случаи не могут приниматься во внимание, так как они разрушают целую картину.

Много интересных вещей связано с этим. Та группа, которую я встретил в Москве, применяла восточные метафоры и иносказания, и там любили говорить, что если человек находится в тюрьме, то что же он может желать? Если он является более или менее здравомыслящим человеком, он может желать только одного — бегства из тюрьмы. Но до того, как он сможет сформулировать свое желание, что он хочет бежать, он должен осознать, что он в тюрьме. Если он не поймет, что он в тюрьме, он не может желать освобождения. Затем, когда он сформулирует это желание, он начнет искать возможности бегства и поймет, что сам по себе он не сможет бежать, потому что необходимо подрывать стены и т. д. Он поймет, что прежде всего должен заиметь некоторых людей, которые захотели бы бежать вместе с ним — небольшую группу людей. Он поймет, что некоторое количество людей сможет бежать. Но не все. Один — не сможет, и все — не смогут, но некоторое количество сможет. Опять-таки, при каких условиях? Он приходит к заключению, что необходима помощь. Без этого они не смогут бежать. Они должны иметь карты, напильники, инструменты и т. д., то есть должны иметь помощь извне.

Эта аллегория описывает действительное положение человека. Мы можем выучиться, как применять неиспользуемые части нашей машины. Эта тюрьма действительно означает, что мы сидим на кухне и в подвале нашего дома и не можем выйти. Кое-кто может выйти, но не сам по себе. Без школы никто не может. Школа означает, что имеются люди, которые уже бежали или, по меньшей мере, готовятся бежать. Школа не может начинаться без помощи от другой школы, без помощи от тех, кто бежал прежде. От них мы можем получить некоторые идеи, некоторый план, некоторое знание — что будет нам служить инструментами. Я повторяю, все не могут бежать. Имеется много законов против этого. Говоря проще — это было бы слишком заметно, и это немедленно произвело бы реакцию со стороны механических сил.

В. Является ли желание бежать инстинктивным?

О. Нет. Инстинктивной является только внутренняя работа организма. Оно должно быть интеллектуальным и эмоциональным, так как инстинктивная функция действительно принадлежит к более низким, физическим функциям. Однако, при некоторых условиях, может иметь место физическое желание бежать. Допустим, что в комнате слишком жарко, а мы знаем, что снаружи прохладно — конечно, мы можем желать бегства. Но, чтобы представить себе, что мы в тюрьме и что возможно бежать из нее, необходимы разум и чувство.