Бхагван Раджниш - Мастер иррационального

— Но это не друг и не родственник, — отвечает Мунго, — это мой обед!

В маленькой деревушке на юге Италии поженились Джованни и Мария. Джованни живет в крохотной хижине вместе со всей своей родней. Первую брачную ночь молодожены вынуждены провести в общей спальне.

Посреди ночи, когда все уже заснули, Джованни решает заняться любовью с Марией. Вдруг Мария начинает кричать:

— Ай, Джованни, остановись! Мне больно!

— Ладно, — отвечает Джованни, — я сейчас смажу член оливковым маслом.

Джованни поднимается, переступает через папу, маму, бабушку, дедушку, через всех своих братьев и сестер и идет на кухню.

Потом он возвращается и вновь пытается заняться любовью. Мария снова кричит:

— Ой, Джованни! Мне больно! Ведь я девственница!

— Не волнуйся, — говорит Джованни, — я смажу член получше.

Джованни опять поднимается, переступает через папу, маму, бабушку, дедушку, через всех своих братьев и сестер и идет на кухню.

Потом он возвращается и в очередной раз пытается заняться любовью. Марии снова больно, и она кричит.

В темноте раздается голос дедушки Джованни:

— Эй, Мария, угомонись! Чем мы будем заправлять салат к завтраку? Членом Джованни?

Поляк Папа Римский отправляется с миссией в Америку. Вначале он долго блуждает по Международному аэропорту в Риме, а потом садится в самолет, который должен лететь в Лондон.

Приземлившись в Лондоне, он в своем длинном наряде и папской тиаре подходит к окошку иммиграционной службы. Его просят заполнить анкету. Папа тщательно вписывает в анкету данные своего польского паспорта и протягивает заполненный бланк анкеты чиновнику. Тот внимательно читает, затем, поглядев на странный наряд Папы Римского, говорит:

— Вы забыли заполнить одну графу: «sex».

— Ага, напишите «два раза в день», — отвечает Папа.

— Да нет, — говорит чиновник, — тут нужно указать: мужчина или женщина.

— Я понял, на что вы намекаете! Я люблю и тех, и других!

Ниведано…

Ниведано…

Ниведано…

Верно, Маниша?

Да, любимый Мастер.

Однажды, когда Риндзай пришел к Хорину, Хорин сказал:

— Лунный свет, падающий в море, чист и прозрачен, но глупая рыба обманывает себя.

Риндзай прокомментировал эти слова:

— Если лунный свет, падающий в море, прозрачен, как может обмануться рыба?

Затем Хорин сказал:

— Вижу, что ветрено, — поднимаются волны; играя с водой, хлопает парус из грубой ткани.

Риндзай же сказал:

— Только туман сияет при свете месяца, все реки и холмы в покое. Долгий вздох ветра — голос осени на земле и в небе.

Хорин сказал:

— Ты можешь высунуть язык на три дюйма и озарить небесную тишь, но попробуй-ка сказать хоть одно слово, подходящее к случаю!

Риндзай ответил:

— Когда встретишь мастера-фехтовальщика — покажи ему свой меч, когда встретишь человека, не являющегося поэтом, не показывай ему свои стихи.

Маниша, путь дзэн требует выполнения определенных условий. Дзэн требует умения слушать, осознавать, воспринимать, понимать без слов и глубоко проникать в безмолвие. Никакая другая религия не требует от тебя ничего подобного. Все остальные религии хотят, чтобы ты был морален, добродетелен и не прелюбодействовал. Но все это — поверхностные требования.

Дзэн требует подлинного. Лишь тогда учитель сможет поделиться с тобой знанием абсолюта. Иными словами, дзэн — не теология, а способ взаимопонимания двух существ. Ученик должен подняться до высот учителя, иначе он упустит то, что ему говорят.

Учитель прекрасно знает, на каком уровне ты находишься, и в соответствии с этим выбирает слова. Он не теряет даром ни одного мгновения и ни одного слова.

Однажды, когда Риндзай пришел к Хорину, Хорин сказал:

— Лунный свет, падающий в море, чист и прозрачен, но глупая рыба обманывает себя.

Риндзай прокомментировал эти слова:

— Если лунный свет, падающий в море, прозрачен, как может обмануться рыба?

Все обманы построены на том, что тень принимают за настоящее. Но, как ни странно (вы замечали?), сама тень никогда не отбрасывает тени. Вот откуда возникло древнее поверье: если видишь человека, не отбрасывающего тени, знай — это призрак. Живой человек всегда отбрасывает тень. Лишь тот, кто только кажется настоящим — ты можешь просунуть сквозь него руку и ничего не ощутить, — лишь тот не отбрасывает тени.