Джампа Тинлей - Лоджонг

Тогда губернатор стал умолять его о прощении, но Друкпа Кюнле на это ответил: «Не проси прощения у меня, проси прощения у людей, которым ты причинил вред. Лучший способ попросить прощения — это не совершать больше таких проступков. Обещай себе, что в будущем больше никогда не совершишь ничего подобного». Для губернатора это было хорошее учение. Тогда он твердо решил, что в будущем больше никогда не будет причинять вред людям, а впоследствии он тоже стал йогином и достиг реализации. Итак, любое действие, которое совершал Друкпа Кюнле, было направлено на благо других. Такова буддийская практика, практика бодхисаттв.

Наконец Друкпа Кюнле пришел в монастырь Таши Лунпо. Сначала он прямиком направился на кухню и сказал: «Я хочу сделать подношение всем монахам — чай и рис с лапшой. Все продукты я уже купил, не волнуйтесь. Осталось только приготовить». Все повара на кухне уже были готовы к его появлению, так как Панчен Ринпоче предупредил, что придет необычный человек, которому не нужно мешать. Они уже знали, как реагировать. В монастырской кухне была такая огромная печка, что туда свободно мог войти человек с вязанкой дров на спине. Монахи наполнили дровами эту печь, как обычно. У Друкпы Кюнле было с собой четыре мешочка из крысиных шкурок. В одном из них у него был чай, в другом — горстка риса, в третьем — мясо, в четвертом — масло. В один большой котел Друкпа Кюнле бросил щепотку чая и кусочек масла, а в другой — щепотку риса и кусочек мяса. После чего он сказал: «Теперь закройте крышками котлы и не открывайте. Если откроете, я вас накажу». С этими словами он ушел.

Друкпа Кюнле пошел в какое-то другое место, стал там пить чанг. Повар, который отвечал за приготовление обеда, расслабился и решил, что ничего не будет делать, так как Панчен Ринпоче предупредил его. Даже если еда сгорит — пускай. А вот повар, который готовил чай, не выдержал. Как только Кюнле ушел, он стал возмущаться: «Что же происходит? Как он собирается из этого сварить чай на всех монахов?» Не вытерпев, он чуть-чуть приоткрыл крышку котла и увидел, что чай поднимается со дна и уже почти дошел до краев. Тут же, испугавшись, он закрыл котел. В этот момент пришел Друкпа Кюнле. Он посмотрел в котел с рисом — котел был до краев полон, и пахло оттуда очень вкусно. Тогда он похвалил повара: «Молодец, парень!» Шеф-повар удивился: «Я ничего не сделал, за что он меня благодарит?»

Когда же Друкпа Кюнле поднял крышку котла с чаем, он увидел, что котел наполнен не до краев. Тогда Друкпа Кюнле обернулся к повару и спросил его: «Ты открывал котел?» «Нет-нет», — испугался тот. Тогда Друкпа Кюнле дал ему оплеуху: «Нет, ты открывал. Кроме того, ты сейчас врешь мне!» От этой оплеухи у поваренка шея немного свернулась набок. Говорят, что по сей день у всех, кто варит чай в монастыре Таши Лунпо, немного кривая шея.

В монастыре Таши Лунпо монахи ели не в столовой, а в самом храме. После обеда в храм вошел Друкпа Кюнле как спонсор. Одна штанина у него была задрана, другая опущена, один ботинок на ноге, другой закинут за спину. Он так деловито вошел и вел себя как очень важная персона: шел горделиво, высокомерно, как это обычно делают спонсоры. Каждым своим действием он чему-то учил людей. Несмотря на то что у него внутри не было гордыни, иногда внешне он демонстрировал гордыню. Обычно бывает так: люди с большой гордыней скромно говорят, что они ничего не знают, что они такие бедные, такие неумные. Друкпа Кюнле же каждым своим действием противодействовал восьми мирским заботам и учил нас практиковать Дхарму.

Он даже не сделал простирания перед Панчен-ламой, когда вошел. Правда, в сердце у него было почтение к Панчен-ламе, про себя он думал: «Панчен-лама, ты — Будда Амитабха в человеческом теле» — и очень сильно почитал его. Внешне же он вел себя так, будто он — ровня Панчен-ламе. Как же мы обычно поступаем? Внешне лебезим перед кем-то, простираемся, внутри же у нас нет веры. У Друкпы Кюнле, наоборот, внутри была нерушимая вера.

Он объявил: «Также сегодня я хочу сделать подношение каждому монаху монастыря Таши Лунпо. Но сначала я сделаю подношение самому Панчен-ламе». Тогда он вскочил на столик, стоящий перед троном Панчен-ламы, снял штаны и покакал на этот стол. Его испражнение было очень красивой формы, как торма на цоге. Все маленькие монахи стали смеяться. А старшие монахи разозлились и стали говорить: «Мы сейчас побьем этого проходимца!» Потом Друкпа Кюнле воткнул в испражнение, похожее на торма, благовонную палочку и сказал: «Это подношение Панчен-ламе!»

Затем он повернулся к монаху, который сидел ближе всех к Панчен-ламе, и спросил: «А ты кто такой?» Тот ответил: «Я — основной наставник монастыря». «Хорошо, тогда тебе я сделаю два подношения», — сказал Друкпа Кюнле и дважды громко пукнул прямо ему в лицо. Все старшие монахи тут же в гневе зажали носы, а все молодые монахи, увидев, что Друкпа Кюнле пукнул в лицо их наставнику по дисциплине, радостно захихикали. Все старшие монахи были просто вне себя от гнева, и каждого Друкпа Кюнле наградил двумя такими «подарками». А когда дошел до младших монахов, им он сказал: «Вам я сделаю только по одному подношению». Подходя к каждому монаху, он пукал один раз, и все маленькие монахи радостно смеялись, никто не зажимал нос. В заключение всего этого Друкпа Кюнле провозгласил: «Итак, я сделал вам всем подношения. Я очень рад, что попал сюда. А сейчас я ухожу. До свидания».

Затем Панчен-лама сказал: «Сегодня я возьму с собой ключ от храмовой комнаты, закройте ее, а ключ дайте мне». На следующее утро Панчен-лама собственноручно открыл храмовое помещение и пригласил туда всех монахов. Все они увидели, что испражнение на столе превратилось в золотую подставку для благовоний. До сих пор эта подставка хранится в монастыре Таши Лунпо. К тому же весь храм был наполнен необычайно приятным запахом: эти пуканья Друкпа Кюнле превратились в такой приятный запах. Кроме того, старшие монахи ничем не пахли, но все маленькие монахи стали благоухать. Так произошло потому, что в уме Друкпы Кюнле была бодхичитта. Если у вас есть бодхичитта, что бы вы ни делали, это идет на пользу другим людям. Даже если вы пукаете, запах будет приятным. Бодхичитта — нечто невероятное. Как говорил Шантидева, бодхичитта — это алхимия, которая может превратить в золото что угодно.

Однако если бы Друкпа Кюнле пришел к нам сейчас, в наше время, он стал бы вести себя иначе, чем тогда, в древнем Тибете. Сейчас изменилось время, другая ситуация, поэтому вам не стоит подражать Друкпе Кюнле. Обратитесь к истории: после Друкпы Кюнле множество великих мастеров приходило в этот мир, и ни один из них не вел себя так. У них были другие методы. У каждого мастера свой стиль оказания помощи. Посмотрите на жизнеописания всех Далай-лам. У каждого из них была своя манера оказания помощи другим. Они были разными по характеру, привычкам и действиям, хотя это был один и тот же поток ума, одно и то же существо.