Валерий Хорев - Луна в тумане: Путеводитель по боевым искусствам для новичков

Между прочим, погодный фактор оказывает на посещаемость самое непосредственное влияние, притом очень интересным образом. В двух словах этот феномен можно сформулировать так: «Чем хуже погода — тем полнее зал».

Возможно, ноябрьская слякоть напоминает публике, что сезон прогулок с нежными девами в загородных кущах миновал, и пришла пора «в мирской суете вспомнить о смутах» — но только холодный дождь со снегом вполне можно назвать лучшими друзьями боевого искусства.

Я на всю жизнь запомнил один поучительный эпизод, память о котором до сих пор не позволяет легкомысленно относиться к соблюдению графика тренировок. В тот майский день над городом повисла такая гроза, что и самого Ноя взяла бы оторопь, и я с облегчением (каюсь) решил, что в подобный потоп никакой ученик в здравом уме и твердой памяти не рискнет покинуть родные чертоги. Но по мере приближения заветного часа злокозненная совесть принялась поедать меня с утроенной энергией, и за пятнадцать минут до роковой черты я выскочил во власть стихии. Каково же было мое изумление и раскаяние, когда, прибыв с изрядным опозданием почти вплавь на место, я увидел под козырьком школы огромную мокрую толпу, с облегчением узревшую своего непутевого наставника.

Явились даже те, кого я считал покинувшими нашу компанию, и даже успел вычеркнуть фамилии из журнала.

Я никак не берусь комментировать этот психологический кунштюк, хотя нечто подобное, пусть в гораздо более скромных масштабах, наблюдается постоянно во время неординарных снегопадов, ливней и прочих природных катаклизмов.

Напротив — постоянно опаздывающий и прогуливающий занятия инструктор дает тем самым негласное добро на аналогичное поведение своим ученикам, а традиционная постановка виновников на кулаки, равно как и прочие репрессивные меры, не имеют в данном случае моральной правовой основы. Как говорится, неча на зеркало пенять, коли рожа крива. Принцип «что дозволено Юпитеру — не дозволено быку» и без того дурно пахнет, а в наших условиях просто недопустим.

Совсем нелишне обратить также внимание на то, во что одет на тренировке ваш предполагаемый наставник.

Если только он не принадлежит к самой распространенной и многочисленной группе честных подвижников, упакованных в слегка потертые «рабочие», но вполне опрятные кимоно, то возможны два крайних варианта, каждый из которых является скверным и подозрительным.

В первом из них (и довольно распространенном) наш Сотрясатель Небес предстает в сказочном одеянии стоимостью… (ладно, опустим), украшенном к тому же многочисленными шевронами, эмблемами и нашивками ярчайшего шелка, разместившимися в самых неожиданных местах.

Я видел клоунов, на широких спинах которых переливались огнями такие драконы и тигры с иероглифами, что какого-нибудь якудза скрючило бы от зависти. Возможно, на подиуме, среди голенастых моделей и знаменитых кутюрье подобный наряд и был бы уместен, но в додзё весь этот «парфюм и джем, весь этот вереск, чтобы не сказать — миндаль» обычно призван скрыть убогость содержания и является обыкновенным пижонством. Максимум, что может себе позволить как нормальный инструктор, так и его нормальные ученики — клубная эмблема на рукаве или груди, не более того.

Само собой разумеется, что драгоценный наряд девственно чист, так как его владелец не позволяет себе роскоши тренироваться и потеть в эксклюзивных тряпках.

При этом наличие где-то дома простого рабочего кимоно более чем сомнительно. Вывод: наш герой не тренируется вовсе, если не считать прогулок перед учениками несколько раз в неделю. Перед нами «понты» в чистом виде.

Второй вариант в былые годы встречался повсеместно, знаменуя собой эпоху ярого энтузиазма и презрения к внешней стороне дела, но сегодня его носители редки, как лемур Ай-Ай. Представитель этого вымирающего племени всегда облачен в живописные лохмотья, серые от грязи и забористые от трехгодичного пота, но на самом деле он не ушел далеко от своего расфуфыренного собрата. Ничто не ново под луной. Если не ошибаюсь, еще Диоген, указав на разодетого афинянина, сказал: «Это спесь!» А когда ему показали спартанца в драной мешковине, он сказал: «Это тоже спесь, но иного рода!» И хотя в данном случае есть шанс, что под дикой внешностью скрывается подлинный мастер, вам от этой находки не прибудет, ибо на самом деле он никого и ничему обучать не хочет. Экипировка мусорной собаки ясно показывает, что перед нами отшельник, садху, которому, по большому счету, нет никакого дела до окружающего мира и его обитателей, — то есть нас с вами. Пусть он рвет цепи, забрасывает лом на девятый этаж, питается сырыми ежами и взглядом прекращает дождь — это его секреты, и умрут они вместе с ним. Тот факт, что он пустился в тягомотину аренды зала и набора группы, чаще всего означает лишь отдушину в схиме, но ни о каком последовательном учебном процессе не может быть и речи. Немногочисленные ученики подобного пустынника вполне похожи на своего идола (во всяком случае внешне) и со стороны производят впечатление блаженных [47] И про лом, и про ежей — чистая правда, я встречал этих, мягко говоря, интересных людей лет двадцать назад. . К слову сказать, нужно особо опасаться секций, которые больше походят на секты своим пристрастием к ритуальной стороне дела, всевозможным медитациям и молитвам «духам будо», а уж коли речь зашла об обряде посвящения — спасайтесь бегством из проклятого места, да не забудьте окропить «дорожку отхода» святой водой. Но в девяти случаях из десятка никакой экзотики за помойным видом наставника не кроется, и вы просто встретили обыкновенного нечистоплотного человека, у которого не стоит обучаться.

Упомянутый выше «сэнсэй в лаковых туфлях» не попадает ни под одно из двух определений, но с любой точки зрения ведение тренировки в партикулярном платье «не есть гут». Если это редкий эпизод, то ладно — и я сам, и мои друзья-инструкторы порой проводили и проводят занятия, в чем пришли, но никто не говорит, что это хорошо, поскольку непривычный фактор изрядно расхолаживает учеников. То ли произошла неполадка с любимым кимоно, то ли вы примчались в свой зал из какого-либо третьего места, не заскочив домой за униформой — жизнь есть жизнь. Один раз я даже вел тренировку в зимней одежде, но при этом в додзё было минус десять, а гонимые мной ученики махали со свистом шестами и вовсе не страдали, но прохаживаться вдоль строя два часа в тонком кимоно при такой температуре способны, вероятно, лишь гималайские респа . Однако когда нелюбовь к восточной одежде обретает силу правила, можно говорить о неуважении к ученикам и к своей работе. Этот случай, несомненно, злее предыдущего, и у такого инструктора мы тоже не станем задерживаться.