Роберт Мосс - Сновидческие традиции ирокезов. Понимание тайных желаний души

Но есть и более глубокое препятствие на пути к внутреннему значению священных историй. Британский антрополог Грэхем Таунси рассуждает о том, как амазонские шаманы в Перу используют «вьющиеся-вьющиеся» слова — сложную, замысловатую, метафорическую лексику, которая позволяет им открыться и путешествовать в пространстве вместе с духами к местам исцеления и сотворения. Шаман Яманахуа объясняет, что, если вы пытаетесь улететь в необычную реальность при помощи обычных слов, вы «разобьетесь» [43] Graham Townsley. Song Paths: The Ways and Means of Yamanahua Shamanic knowledge , L'Homme 33 (1993): 449-68. Отрывок из этой статьи Twisted Language: A Technique for Knowing включен в Jeremy Narby and Francis Huxley, eds., Shamans through Time (New York: Tarcher/Putnam, 2001), 263–271. . Во всех культурах, включая ирокезов, поэты сознания, те, кто были рождены быть шаманами и сказителями, понимают это. Мы никогда не сможем путешествовать но строкам песен и стихов в пространство, где создаются и воссоздаются миры, пока не представим своих собственных свежих слов.

Поэтому я думаю, что возможно описать мифы-романы, которые я собираюсь пересказать как потерянные книги, потерянные в том смысле, что внутреннее значение и сила этих историй должны быть возрождены, когда мы с помощью сновидений прокладываем путь к ним. Книги, аналогичные Книге Тота, Книге Разиэля, И-Цзину, которые представляют собой книги начала и конца, — пусть и не обязательно записанные людьми, но передаваемые из поколения в поколение. Эти книги содержат то, что Уильям Блейк называл потерянными истоками. Как понимал Блейк, возвращение к потерянным истокам является совместным действием сновидца и созидающего разума. Оно заключается в том, чтобы выйти за границы культуры и текста, чтобы погрузиться в изначальный источник [44] J Peter Ackrovd Blake: A biography , New York: Knopf, 1996, 47. .

Мэри Остин в поддержку своих свежих и свободных интерпретаций песен и историй племени пайут, включая песню, призывающую сны вернуться, чтобы исцелить депрессию, писала об ответственности поэта за то, чтобы выйти за пределы текстов и буквальных интерпретаций и донести «внутреннюю песню» [45] Чтобы познакомиться с воззрениями Мэри Остин об освобождении внутренней песни, см. книгу The American Rhythm: Studies and Re-expressions of Ameridian Songs , Boston: Houghton Mifflin, 1930. Хорошим примером является ее стихотворение А Song in Depression [from the Paiute], впервые опубликованное в 1914 году, перепечатанное в The American Rhythm 96. . Именно это я и попытался сделать. Я сидел возле ирокезских хранителей памяти, включая Тома Портера — старейшину и провидца клана Медведя племени могавков. Я провел много ночей за изучением этнографических транскрипций старинных историй с копиями машинописных словарей языка могавков и онондага на коленях, ломая голову над альтернативными значениями загадочных слов. Я проводил с группами ритуальные представления, во время которых мы проигрывали и импровизировали ключевые сцены мифов-романов на священной горе страны могавков, и мне представилась восхитительная возможность увидеть Небесную Женщину, Гайавату, Загадочного и Человека-Ворона, которые говорили и действовали, меняя формы и голоса. И целую группу отважных духов, бросающихся с отвесной скалы, чтобы воплотить свое желание создать новый мир. Во сне я прошел путь в глубины этих старинных историй и многое узнал, включая древнее личное имя Примирителя, которое невозможно найти ни в каких записях [46] Я говорю не о том имени, которое часто переводится как Тот, У Кого Есть Два Ряда Зубов и которое часто встречается во вторичных источниках, и не об имени Примирителя в традиции могавков, которое означает Тот, Кто Поднял Дом, а о том, которое современные ирокезы предпочитаю не произносить и не писать. Имя, дарованное мне на древнем языке могавков может означать Тот, Кто Есть Два Человека В Одном Теле или Одно Существо В Двух Телах. .

Существует мир прежде этого мира, выше и глубже его. Назовем его Землей на Небе. Те, кто создали людей, пришли оттуда. Они зовутся Онкве, Народ. Они — не люди, но имеют семя и дух того, что может стать человеком. Они совершают действия силой мысли. Мы говорим о них, как будто они являются мужчинами и женщинами, но по отношению к нам они — боги. Как и во всех богах — мы видим в них себя и находим их в нас. Им, как и нам, хорошо знакомы боль и ярость, любовь и экстаз. Но их эмоции, когда достигают крайней степени, достаточно сильны, чтобы создать или разрушить мир.

Есть Небесная Женщина, которая живет в Небесном мире. Некоторые зовут ее Атаэнсик [47] Атаэнсик — это имя, данное Небесной Женщине гуронами, означающее «женская часть древнего тела», или Праматерь. В версии могавков она не получила собственного имени, вначале ее зовут Эйатас — «недавно воплощенная», а позднее — Йаконве — «женское существо». (По непонятной причине Хьюитт настаивает на переводе, звучащем как «женское мужское существо».) J. N. В. Hewitt. Iroquoian Cosmology, Part 1 , Annual Reports of the Bureau of American Ethnology 21 (1903), 264, 284. В версии Гибсона (онондага) она именуется Авенхай, что означает «зрелая Земля» или «распускающиеся цветы»; Hewitt, Iroquoian Cosmology, Part 2 , 464. Мой пересказ этой истории в основном опирается на четыре версии, собранные Хьюиттом: от Джона Бака (онондага), Джона Армстронга (сенека), Сета Ныохауса (могавки) и Джона Артура Гибсона (онондага) между 1889 и 1900 годами. Эти версии напечатаны в двух объемных томах «Ирокезской космологии» Хьюитта. Они дополнены устными рассказами, комментариями современников — ирокезских хранителей прошлого и некоторыми деталями из более ранних источников, включая отчеты иезуитов и яркую версию Джозефа Бранта (могавки), представленную в журнале «Нортоне». . Она молода и красива, к ней ни разу не прикасался Небесный Мужчина. Ей снятся сны, и у нее есть желания, она говорит о них по ночам с отцом, ныне уже умершим, который был мудрее и проницательнее других. Говорят, что он был первым из народа, кто прошел через смерть, и что его тело поместили на верхние ветки дерева, потому что его дочери приснилось, что именно так нужно сделать. Ночь за ночью Атаэнсик забирается на дерево по лестнице, чтобы поговорить со своим отцом. Пока мы не знаем, что теперь он живет, скорее, в дереве, чем в теле, которое использовал прежде. Дерево стало его духовным домом и проводником его голоса. Атаэнсик слышит его шепот в листьях, его пение в ветвях. Она видит его улыбку и струящиеся волосы в извилинах ствола.

Дерево-отец говорит Атаэнсик, что она должна подготовиться к длинному и опасному путешествию. Ей нужно приготовить еду в качестве подношения мужчине, за которого она собирается выйти замуж, таков обычай парода. Ее муж, известный ей только через отца, является могущественным существом. Его магия очень стара, а земля, которой он правит, сама таит в себе волшебство. Этой земле не нужно солнце, потому что се освещает и питает мягкое свечение цветущего дерева, чьи цветы сияют, как светящиеся шары [48] Хотя во многих современных версиях в Небесном мире нет солнца, есть только Древо Света, в версии могавков солнце светит над некоторыми землями. А Атаэнсик получает наставление от отца отправляться в направлении рассвета. .