Оксана Гофман - Ошо: Будда-хулиган, который «никогда не рождался и никогда не умирал»

Мудрые старики быстро уяснили, что такому необычному наслаждению одиночеством мешать нельзя. Потревожить, разрушить эту тишину было бы невозможным кощунством. Они отнеслись к маленькому созерцателю с потрясающим уважением и чуткостью. Позже Мистик скажет, что они тоже полюбили его молчание.

В этом не было ничего удивительного. Ошо учился у истинного безмолвия, которому свойственны особые вибрации. Глубина и покой. Такое безмолвие необыкновенно заразительно, особенно если это молчание ребенка. Когда ребенок молчит естественно, сам по себе, радуясь тишине просто так, как любому другому проявлению жизни, — его молчание благостно. В нем много жизненной силы, и такое молчание мы как раз и называем беспричинным счастьем, потоком чистой радости. Именно так молчал маленький Мистик, и именно это молчание поддерживали его бабушка с дедушкой.

При этом Ошо никак нельзя было назвать милым, послушным мальчиком. Озорничать, как он признавался, он начинал рано утром, еще до завтрака, и продолжал до глубокой ночи.

Ни бабушка, ни дедушка никогда внука не наказывали. Более того, бабушку проделки Раджниша по-настоящему забавляли, и она сама была не прочь в них поучаствовать. Дедушка тоже взирал на проказы маленького Ошо с необычайной терпимостью. И хотя, как Мистик позже вспоминал, он мог вытворять такое, что не под силу и тысяче детей, во взгляде деда ни разу не обнаружилось даже мимолетной тени раздражения.

Старики никогда не навязывали внуку своего мнения и всячески способствовали тому, чтобы у него сложились самостоятельные, независимые взгляды на жизнь. Поэтому ко времени возвращения Ошо в родительский дом после смерти деда он успел впитать столько свободы, что разрушить ее уже было невозможно.

Бабушка говорила: «В нашем мире все такие цивилизованные, воспитанные — и что проку?.. Что это дает? В худшем случае его родители на нас обидятся. Ну и что? Пусть себе обижаются. Ничего страшного, а малыш к тому времени станет сильным, и они уже не смогут сбить его с толку».

С дедом Ошо повезло особо. Он никогда не осуждал внука и не считал возможным его к чему-либо принуждать. Именно поэтому дед никогда не водил Раджниша в свой храм. Всякий раз он говорил внуку: «Если хочешь прийти в храм, приходи один. Не следуй за мной». И время от времени Раджниш действительно наведывался в храм. Правда, исключительно со своей «хулигански»-тайной целью: чтобы по окончании службы украсть несколько пирамидок-подсвечников.

Когда о «подвигах» внука рассказали деду, тот не поддался искушению отчитать внука [2] А с точки зрения Ошо, отчитывать — значит поддаваться искушению, навязывать свои взгляды тому, кто от тебя зависит. , а ответил: «Ну и что? Я сам подарил храму эти подсвечники и, если надо, еще подарю. Он ничего не ворует, потому что это собственность его наны [3] Нана — отец матери. . Этот храм на мои деньги построен».

Ошо принял эти слова как знак уважения к своей личности. Никакие «воспитательные цели» не могли заставить дедушку навязывать внуку собственную волю. Он оставлял за ребенком свободу самостоятельно решить, что хорошо, а что дурно. Именно поэтому, повзрослев, Раджниш скажет, что любил деда, потому что тот любил его свободу.

Ошо часто говорил о том, что почти каждый из нас только думает, что любит. Но если внимательно посмотреть на нас, «любящих», то легко можно увидеть, что на деле мы лишь пленники друг друга И это происходит потому, что не было любви в нашем детстве.

В этом смысле мы и говорим о «везучести» Ошо: в его детстве была истинная любовь. «Новый ребенок» был воспитан в атмосфере свободы и уважения. И именно в этом смысле мы говорим о том, что Ошо очень повезло с дедом. Его нана был не просто дедушкой, отцом матери. Он был чем-то большим: дед окружал мальчика царским вниманием, называл его раджой, царем, и относился к нему так, будто Ошо и впрямь царского рода. Изобретательный нана замечательно умел дать ребенку почувствовать себя «императором», он прекрасно знал, каким образом это сделать. Каждый день рождения Раджниша превращался в истинно «императорский выезд». Мудрый и любящий дед обычно доставлял из соседнего городка слона, на него усаживал маленького «раджу», а на бока животного не забывал при этом повесить большие мешки с серебряными монетами… В общем, ему удалось устроить все так, что первые семь лет своей жизни Раджниш действительно жил по-царски и чувствовал себя по-царски. И потому неудивительно, что Ошо всегда вспоминал дедушку и бабушку с неизменной благодарностью и любовью, а смерть деда стала для него первым истинно мистическим испытанием…

Когда Раджниш еще только родился, дед сразу же отправился к одному из самых известных в те дни астрологов. И все дальнейшие события в жизни Ошо, вплоть до его Просветления, вращались вокруг этого странного астрологического предсказания. Составив звездную карту родившегося ребенка, астролог посмотрел на нее и заявил, что сможет сказать нечто определенное только после того, как ребенку исполнится семь лет. Ибо смерть будет подстерегать мальчика каждые семь лет.

Так и случилось. Жизнь подтвердила правоту астролога. Уже в семилетнем возрасте Ошо испытал острые ощущения, связанные со смертью. Не своей — ему удалось выжить. А со смертью своего дедушки. Ошо вспоминал впоследствии, что настолько был привязан к деду, что, когда тот умирал, ему казалось, будто это он сам умирает.

Мистик утверждал, что смерть деда оказала глубокое влияние на его внутреннюю жизнь, пробудив в нем желание найти в человеческой жизни то, что является бессмертным. И Ошо начинает учиться у смерти. С того самого момента он пытается познать ее великую тайну.

В 1938 году семилетнему Ошо открылась одна из самых страшных и вместе с тем самых великих и прекрасных истин — в окончательной разлуке есть своя поэзия, нужно только познать ее язык и пережить расставание до самых глубин. Для Мистика в печали расставания зарождается какое-то совершенно новое счастье: он знает, что они с дедушкой никогда больше не увидятся, но в этом внезапно обнаруживается своя красота.

На прощание дед оставил Раджнишу весьма загадочное кольцо, которое всю жизнь проносил на пальце и никому не позволял разглядывать. Хотя, по словам Мистика, сам частенько таинственно на него посматривал… Оказалось, что внутри кольца находилась крохотная статуэтка Махавиры, основателя джайнизма. А поскольку стеклышки по бокам кольца были увеличительными, то, глядя сквозь них, можно было увидеть огромную статую. Такое своеобразное послание о том, что, если присмотреться, — в капле воды вмещается весь океан…