Анна Печерская - Под покровом Богородицы. Мир чудотворных икон

Моя мама до самой старости была неверующим человеком. Так уж их воспитали, поколение Ленина – Сталина, так их учили; и научили-таки, крепко-накрепко вбили в головы и в сердца уверенность в том, что Бога нет, что живут на планете Земля люди – гордые, неподвластные ничьей воле и одинокие в этой своей неподвластности.

Я старалась убедить маму, что все в нашем подлунном мире устроено немножко не так, как их учили в школе в 20 – 30-е годы, но она плохо слушала меня, и каждый из нас долгие годы оставался при своем мнении о том, что такое наша жизнь.

И вот однажды, когда мы с сыном собирались на праздник Успения Божией Матери в Печоры, мама моя вдруг решила ехать с нами. Я не знаю, что это ей вздумалось составить нам компанию; скорее всего, просто захотелось взглянуть – что же там, в монастыре, есть такого, что тянет и тянет нас туда год за годом.

Теплой августовской ночью стояли мы рядом с мамой на площади перед Михайловским храмом в монастыре. Площадь была заполнена народом (перед Успением службы переносятся на улицу, храм не вмещает богомольцев), богослужение уже кончилось. Но люди не расходились, и в какой-то момент – по Печерской традиции – тихонько затеплилась где-то на краешке площади молитва Божией Матери. «Царице моя Преблагая…» – запели богомольцы. «Надеждо моя Богородице…» – негромко подхватил монашеский хор. Молитва росла, текла по площади, вспыхивали огоньки – собравшиеся зажигали свечи. Все громче, все слаженнее звучали трогательные слова, обращенные к Царице Небесной: «Зриши мою беду, зриши мою скорбь; помози мне, яко немощну, окорми мя, яко странна…» Зазвонили колокола в нижней части монастыря, и их голоса вплелись в людскую молитву. И все было в эти мгновенье одним целым – старинные монастырские стены, теплый ветер над обителью, колокольные перезвоны и голоса людей; весь мир был единым, и каждый из нас ощущал себя крохотной частичкой мирозданья.

С той ночи мама начисто забыла все, чему ее учили в пору ее коммунистического детства и юности. А я теперь знаю: порой достаточно одной-единственной молитвы, чтобы вера и милость Божия навсегда поселились в человеческом сердце.

1. Антоний Митрополит Сурожский. Любовь всепобеждающая: Проповеди, произнесенные в России. – М.: Крутицкое Патриаршее Подворье, 2001.

2. Антоний Митрополит Сурожский. Жизнь. Болезнь. Смерть. – М.: Зачатьевский монастырь, 1995.

3. Антоний Митрополит Сурожский. Человек перед Богом. – М.: Паломникъ, 2000.

4. Архимандрит Иоанн (Крестьянкин). Проповеди. – М.: Правило веры, 1995.

5. Митрополит Николай (Ярушевич). Слова и речи (1957 – 1960 гг.). – СПб: Сатисъ, 1994.

6. Орехов Д. Святые иконы России. – СПб: ИД «Невский проспект», 2000.

7. Православный календарь на 2000 г. – Кострома, Воскресенский приход Костромской епархии, ООО «Авенир-Дизайн», 2000.

8. Святой праведный о. Иоанн Кронштадтский. В мире молитвы. – СПб: 1991.

Успение – смерть, кончина.

Омофор – то же, что покров.

Из проповеди «От всей земли» (в сокращении).

Моденская икона находится в Косиновском Свято-Успенском храме (Москва).

Часы – богослужение, совершаемое 4 раза в сутки: первый час – вечером, третий и шестой часы – утром, девятый час – днем.

Кафизма – 1/20 часть Псалтиря.

Псалом – религиозное песнопение, входящее в Псалтирь, молитва.

Апостольник – головной убор православной монахини, покрывающий голову, плечи и грудь.

В октябре 1997 года хранитель образа Иосиф Муньос Кортес был убит в Афинах, а мироточивая икона исчезла. Пока дальнейшая судьба ее неизвестна.