Бхагаван Раджниш - Девять сутр

По мнению йоги, всякий, кто воспринимает только существование, улавливает лишь половину. А тот, кто улавливает только половину, пребывает в иллюзии, живет в неведении. Потому что есть и другая половина. Когда человек говорит «Я родился и не хочу умирать», он цепляется за одну половину, проживет свою жизнь в невежестве и будет страдать. Что бы этот человек ни делал, смерть неизбежна, она обязательно придет — ибо нельзя избавиться от другой половины. Если ты принял рождение, другой его стороной будет смерть, они идут рука об руку. Когда человек говорит «Я выбираю только удовольствия и не хочу терпеть страдания», он впадает в заблуждение.

Йога говорит, что, выбирая одну из половин, ты допускаешь ошибку. Страдание — лишь другая сторона удовольствия, его половина. Точно так же тому, кто желает достичь умиротворения, придется познать и беспокойство. Другого выхода нет. Согласно йоге, стремление избежать одной из половин и есть неведение. Половины неразрывно связаны. Но мы не видим целого; мы цепляемся за первое, что увидели, не понимая, что, когда мы держимся за одну часть, вторая подкарауливает нас сзади. Она просто ждет своего часа — и скоро проявит себя.

Йога утверждает: энергия пребывает в двух состояниях. Постичь оба эти состояния — значит постичь йогу и приблизиться к единству. Тот же, кто цепляется за одно из состояний, за одну из половин, становится не-йогом, немедитативной личностью. Мы называем его «искателем удовольствий». А йог, медитирующий — это тот, кто познал целое. На языке математики йога означает сложение, а на языке духовности — «целое, целостность, единство». Мы называем «искателем удовольствий» не противника йоги. «Искатель удовольствий» — это тот, кто цепляется за половину, кто живет, полагая, что половина и есть целое. В отличие от него, медитирующий познал целое, вот почему он ни к чему не привязан.

Интересно отметить, что люди, имеющие привязки, всегда цепляются за одну половину, а тот, кто постиг целое, единство, вообще ни к чему не привязан. Зачем тому, кто познал единство рождения и смерти, цепляться только за рождение? И зачем человеку держаться за смерть, если он знает, что смерть — часть рождения? Если ты знаешь, что удовольствие и боль нераздельны, зачем тебе цепляться за удовольствие? И зачем привязываться к боли, если тебе известно, что она идет рука об руку с удовольствием? В сущности, медитирующий и есть тот, кто познал, что удовольствие и боль — две стороны одной медали. Это не два различных явления, а два состояния одного феномена. Вот почему медитирующий избавляется от всех привязанностей. Следует правильно понимать смысл второй сутры: энергия пребывает в двух формах. А мы все время пытаемся привязаться только к одной из них. Кто-то привязывается к молодости и с горестью встречает старость, ему неведомо, что старость — обратная сторона молодости. В сущности, молодость — это такое состояние, которое постепенно устаревает; молодость — просто путешествие в страну старости.

Запомни: старик стареет куда медленнее, чем молодой человек. Пора молодости означает, что энергия стареет. А старость — состояние, когда энергия молодости уже растрачена, ее больше не осталось. Это две стороны одной медали. Одна сторона — парадная дверь дома, а вторая — черный ход. И верующие, и атеисты привязываются к одной из частей дуальных пар жизни — рождению и смерти, удовольствию и боли, бытию и небытию. Следовательно, по мнению йоги, и те и другие пребывают в неведении. Верующий утверждает, что Бог есть. Он и мысли не допускает о том, что Бога тоже может не быть. Но верующий проявляет слабость, так как он выводит Бога за рамки закона, который одинаков для всех. Если есть Бог, то есть и Его небытие.

Атеист привязывается к другой противоположности, он утверждает, что Бога нет. Но все, чего нет, точно так же может и существовать. И столь яростное отрицание говорит о том, что здесь кроется страх: «А вдруг Бог таки есть?» Иначе не было бы нужды отрицать Его существование. Когда верующий твердит, что Бог есть, и так упорствует в этом, что даже готов драться за свои убеждения, он тоже показывает свой страх: ведь Бога может и не быть. А иначе какая ему разница? Когда кто-то говорит, что Бога нет, это его дело — пусть говорит. Но верующий готов броситься в драку, ведь он привязался только к одной части своего Бога.

Ты можешь цепляться лишь за одну часть своей жизни — ту, которая связана с рождением, — и отрицать все касающееся смерти. Ты можешь привязаться к существованию, к половине, связанной с бытием твоего Бога, и отрицать часть под названием «небытие». Ты всегда отрицаешь вторую сторону, вторую половину. А йога принимает как бытие, так и небытие, признавая, что они неотделимы друг от друга. Поэтому медитирующий принимает убеждения атеиста, ибо в них половина правды, но точно так же он принимает и убеждения верующего, ведь там кроется вторая половина правды. Полуправда опаснее, чем ложь. Вторая сутра йоги подразумевает, что энергия движется между двумя противоположностями.

Свет и тьма — явления одного порядка, а не два различных состояния. Нам кажется, что это два различных явления, но, если спросить ученого, он опровергнет это заблуждение. То, что мы называем темнотой, — не что иное, как меньшее количество света, а то, что мы именуем светом, — просто меньшее количество темноты. Отличие только в соотношении. Вот почему есть птицы, способные видеть в темноте. Для тебя это темнота, а для них вовсе нет. Почему? Потому что их глаза способны улавливать самые слабые лучи света. Однако помехой нашему зрению бывает не только темнота — когда света слишком много, наши глаза также его не воспринимают. Если тебе в глаза попадет очень яркий свет, они ослепнут и ты уже никогда не сможешь видеть. То есть наше зрение имеет свой диапазон; все, что ниже этого диапазона, — темнота, и все, что выше, — тоже темнота. Диапазон, в котором мы способны видеть свет, достаточно узок. Но темнота — это тоже количество света. Разница здесь не качественная, а количественная. Нет никакого отличия в качестве, вопрос только в количестве.

Ты когда-нибудь задумывался о том, что такое тепло и холод? Мы полагаем, что это две разные вещи. Но нет, все не так. На примере тепла и холода тебе будет очень легко понять мою мысль. Мы говорим, что это два различных состояния. Ведь тепло нас согревает, как же мы можем принять, что тепло и холод — единое целое? Как, расположившись в тени, можно признать, что тень — тоже солнечное тепло? Нет, я не призываю тебя согласиться с тем, что так оно и есть, и выбраться из тени под палящее солнце. Я имею в виду другое: то, что ты называешь «тенью», — не что иное, как меньшее количество тепла, а «невыносимая жара» — лишь меньшее количество прохлады.