Нурали Латыпов - Прокачай мозг методом знатоков «Что? Где? Когда?»

Командам знатоков демонстрируется отрывок из фильма «Семнадцать мгновений весны», сцена ареста Штирлица (Вячеслав Тихонов) и его допрос Мюллером (Леонид Броневой):

Мюллер.А что? Серьёзно говорю… Мне нравится, как вы держитесь. Выпить хотите?

Штирлиц. Нет. Спасибо.

Мюллер. Вообще не пьёте?

Штирлиц.Боюсь, что Вам известен даже мой любимый коньяк.

Мюллер.Не считайте себя фигурой, равной Черчиллю. Только о нём я знаю, что он любит русский коньяк больше всех остальных.

В самом деле, однажды Сталин угостил британского премьера армянским бренди «Двин» крепостью пятьдесят градусов. Тот, что называется, подсел на этот напиток и с тех пор регулярно получал из России подарки, выпивая до бутылки в день. К его великому огорчению, через некоторое время вкус коньяка испортился, и Черчилль высказал по этому поводу неудовольствие самому Сталину. И после некоторых распоряжений «отца народов» вкус у «Двина» восстановился.

Какие же распоряжения отдал Сталин, чтобы восстановить вкус?

«Техники» на этот счёт можно найти в фольклоре и эпосе. Так, например, в традиционных для сказок описаниях древних школ чернокнижия содержится описание вполне реальной методики ирландских филидов: «В течение трёх-семи лет обучение происходило по одной и той же схеме: утром учитель приводил учеников в абсолютно тёмное помещение, что-то рассказывал им, после чего покидал помещение, раздав задания, и возвращался только вечером, когда и выпускал учеников на свет божий после проверки урока… последнего выполнившего задание учитель оставлял в том же помещении на ночь…» [53] Платов А. Кто учил магии Сэмунда Мудрого? Школы магов в средневековой Европе и фольклорные источники // Мифы и магия индоевропейцев. Вып. 3. – М.: Менеджер, 1996. С. 162–166.

По выражению А. Платова, результатом такого «вхождения» в особые состояния было ощущение (а не умозаключение!): «Внутри меня есть нечто, что побуждает меня двигаться по этому пути». В применении к эвристике можно говорить о сильных эмпатических упражнениях, которым мы посвятили раздел в прошлой книге (Самоучитель игры на извилинах, 2012. С. 33–56) при рассмотрении методов синектики У. Гордона.

У славян вспомним в этой же связи хотя бы добровольное лежание в могиле без света и вольного воздуха Ильи Муромца. Этот малоизвестный момент рассмотрен нами подробно в двух предыдущих исследованиях о типологическом образе (архетипе) Трикстера в фольклоре и мифологии индоевропейцев (Гаврилов, 2006; Гаврилов, 2009). Здесь повторимся конспективно.

В ряде былин об Илье и голях [54] Корень слова «голь» указывает на то, что перед нами человек обездоленный, лишённый имущества. Поскольку в названии былин «голи кабацкие», а не «голь», мы склоняем это древнерусское слово вслед за нашим первоисточником: Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. В 3-х т. – СПб.: Тропа Троянова, 2002. речь идёт о том, как появился он в Киеве неузнанным, хотя и похожим отдалённо на того Муромца, которого знают по всему предыдущему богатырскому циклу, что символически связано с такой чертой Трикстера, как оборотничество. При этом описывается совершенно чёткая спланированная линия поведения главного героя.

Особо отметим, что Илью зачастую не узнают даже голи, с которыми он пирует и которые его поют, ни калики, с которыми он ходит, ни, тем более, сам князь Владимир (Архангельские былины…, т. 3, № 355).

В былине «Калика и голи кабацкия» Илья вообще не назван своим истинным именем, хотя совершает решительно те же деяния (Архангельские былины…, т. 2, № 214). Решительно, под видом Ильи-богатыря выступает в былинах некая языческая сущность более древних времён, причём, в отличие от Красна Солнышка князя Владимира, сущность хтоническая.

Судите сами, силы Илье прибывает от колодезной, то есть подземной, воды, когда сидит недвижим тридцать лет и три года, да от Земли – к ней он примыкает, напитаться Хтоном, в неё Илью заключают (поруб, погреба), ею Илья и становится в былине о «Камском побоище», окаменевая.

Сразив Соловья-разбойника, Илья:

В других случаях вследствие оговора Илья оказывается в «погребе да сорока сажон» на тридцать лет. Княгиня нанимает тех же голей, чтобы прорыть потайной ход к Илье. Ход оказывается вырыт, и, когда на Киев приходит «царищо да Кудреванищо», Илью слёзно просят выйти на белый свет и защитить город. Явившись из подземного (читай: хтонического) мира, Илья являет хтонические же черты – ревёт по-звериному, свистит по-соловьиному (Архангельские былины…, т. 3, № 402).

В приведённом отрывке перед нами – отголосок магического обряда обретения чистого видения и восприятия мира, очищения. Нахождение в землянке без света и без звука, запрет на произнесение слов практикуются и по сей день. Это один из приёмов изменения сознания… Будучи долгое время лишён радостей жизни, Белого cвета, человек встаёт из схрона обновлённым, изживая в себе яд измены, усталости или что-то ещё…

После возвращения в явный мир он совсем иначе воспринимает «божий свет», и сама жизнь его обретает иной смысл.

Любимый вопрос одного из авторов этой книги, Дмитрия Гаврилова: «Многие из вас знают, что только с наполеоновскими войнами в просвещённой Западной Европе прекратилась охота на ведьм. В 1794 году последний раз по доносу сожгли какую-то несчастную женщину в Швейцарии.

А что предполагало законодательство франков IX века, если поступал донос на женщину, летающую по воздуху и наводящую порчу?»

Приведём фрагмент нашего семинара «Междисциплинарные исследования» с участием двух авторов этой книги и студентов старших курсов и аспирантов РГУ нефти и газа им. И. М. Губкина весной 2012 года:

Сергей.«Ниндзюцу – это тайное клановое боевое искусство, возникшее одновременно с самурайским сословием в IХ-ХII веков и содержащее в себе комплексы знаний и умений по осуществлению диверсий, проведению партизанских операций, разведки с использованием всех способов добывания и анализа информации. Весь этот комплекс ниндзюцу был организован на столь высоком уровне, что некоторые методики (например, редкие способы маскировки или проникновения в жилище) кажутся маловероятными до сих пор. Жителям же средневековой Японии акции ниндзя (адептов ниндзюцу) представлялись „проделками дьявола“. Расцвет ниндзюцу пришелся на эпоху Сэнгоку Дзидай (1467–1568), когда все воевали со всеми. С установлением в 1615 году мира в стране надобность в ниндзя постепенно отпала, и к XIX века они сохранились как реликты».