Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Синтез йоги – I

Но как, в таком случае, мы сможем продолжать действовать? Ведь обычно человек действует, потому что имеет какое-либо желание или испытывает ментальную, витальную или физическую потребность или необходимость; его побуждают к действию нужды тела, желание богатства, почестей, славы, либо стремление к удовлетворению потребностей собственного ума или сердца, либо жажда власти или наслаждения. Или же человеком владеет и движет моральная необходимость или, наконец, необходимость или желание добиться того, чтобы его идеи или идеалы, его воля, его партия или страна или его боги восторжествовали в мире. Поэтому создается впечатление, что если ни одно из этих или какое-либо другое желание не будет побуждать нас к действию, то мы лишимся всякой движущей силы или побудительного мотива и само действие должно будет неизбежно прекратиться. Отвечая на этот вопрос, Гита раскрывает нам свою третью великую тайну божественной жизни. Все действия должны совершаться в сознании, всё более и более обращенном к Богу и, наконец, полностью принадлежащем Богу. Наши труды должны стать жертвоприношением Божественному, и посвящение всего нашего существа, разума, воли, сердца, чувств, жизни и тела Единому должно сделать единственным мотивом нашей деятельности любовь к Богу и служение Ему. Это преобразование движущей силы и самого характера наших действий является поистине главной идеей Гиты. Эта идея служит основанием ее уникального синтеза действия, любви и знания. В итоге не желание, но сознательно воспринимаемая воля Вечного остается единственной движущей силой наших действий и их единственным побудительным мотивом.

Абсолютная уравновешенность, полный отказ от желания плодов нашей деятельности, осуществление действий как жертвоприношения Всевышнему, Владыке нашей природы и всякой природы – таковы три первых средства приближения к Богу, предлагаемые Карма-йогой Гиты.

Закон жертвоприношения – это всеохватывающий божественный принцип действия, ниспосланный в мир при его сотворении как символ единства вселенной. Именно по велению этого закона нисходит обожествляющая спасительная сила, чтобы ограничить, исправить и постепенно устранить ошибки эгоистического и разделенного творения. Это нисхождение, эта жертва Пуруши, Божественной Души, отдающей себя во власть Силы и Материи, чтобы одухотворить и озарить их светом, становится семенем искупления и избавления этого мира Несознания и Неведения. Ибо «сделав спутником их жертвоприношение, – говорит Гита, – Отец всех созданий сотворил эти народы». Признавая закон жертвоприношения, эго на самом деле осознает, что оно не является ни единственным, ни самым главным в этом мире. Тем самым оно признает, что даже в условиях этого столь разобщенного существования есть нечто, что не является его собственной эгоистической личностью, но превосходит ее и скрыто пребывает за ней, нечто более великое и совершенное, божественное Целое, требующее от него подчинения и служения. Действительно, универсальная Мировая Сила обязывает, а когда необходимо, то и принуждает к жертвоприношению; она требует его даже от тех, кто не знает о существовании этого закона, и это происходит неизбежно, ибо такова истинная природа вещей. Наше неведение или ложное эгоистическое понимание жизни не могут ни в чем изменить эту вечную основополагающую истину Природы. Ибо истина, заложенная в Природе, состоит в том, что эго, которое считает себя обособленным, независимым существом и старается жить для себя самого, не является и не может являться независимым и обособленным, как не может и жить для себя одного, как бы ему того ни хотелось, поскольку всё в этом мире взаимосвязано неким сокровенным Единством. Каждое живое существо постоянно и обязательно что-то отдает из того, чем владеет; между ним и тем, что его окружает, постоянно циркулирует поток, по которому то, что оно черпает из океана Природы на ментальном уровне, чем обладает или овладевает на витальном и физическом уровнях, передается его окружению. И в то же время оно непрерывно получает что-то от своего окружения взамен своей добровольной или вынужденной дани. Ибо только отдавая и получая, оно может осуществлять собственный рост, внося при этом свой вклад в существование общего целого. С течением времени, пусть поначалу и медленно, мы учимся совершать сознательное жертвоприношение; в итоге мы даже начинаем испытывать радость, отдавая себя и то, что, как мы думаем, нам принадлежит, в духе любви и преданности Тому, кто нам пока еще кажется чем-то отличным от нас и кто, конечно же, не имеет ничего общего с нашим ограниченным «я». Тогда жертвоприношение и божественный отклик на него становятся радостной возможностью и способом достижения высшего совершенства, ибо теперь мы, наконец, осознаем, что это путь, который ведет нас к осуществлению нашего вечного предназначения.

Однако чаще всего жертвоприношение совершается неосознанно, эгоистично, в полном неведении или непонимании истинного смысла великого мирового обряда. Именно так совершает его подавляющее большинство земных созданий, в результате чего индивид извлекает из него лишь минимум неизбежной естественной пользы и поэтому достигает только медленного и мучительного прогресса, ограниченный тесными пределами и терзаемый страданиями эго. Только когда сердце, воля и разум, получивший знание, соглашаются с этим законом и с готовностью подчиняются ему, человек может испытать глубочайшую радость и благодатную плодотворность божественного жертвоприношения. Приобретенное разумом знание закона и радостная готовность сердца жить в согласии с ним приводят в конце концов к осознанию того, что мы приносим жертву своему собственному высшему «Я», или Духу, а также единому «Я», или Духу всего сущего. И это справедливо даже в том случае, когда наше жертвование осуществляется ради наших собратьев или ради меньших Сил и Принципов, а не ради Всевышнего. «Не из-за любви к жене, – говорит Яджнявалкья в Упанишаде, – но из-за любви к Духу мила нам жена». Такова суровая, с низшей точки зрения индивидуального «я», действительность, скрытая за многокрасочными и пылкими проявлениями эгоистической любви; но с точки зрения высшего сознания, таков также глубокий смысл любви не эгоистической, а божественной. Всякая истинная любовь и всякая жертва есть, по сути, преодоление Природой первоначального эгоизма и присущего эго ошибочного восприятия, вносящего разделение. Это ее попытка перейти от необходимой начальной раздробленности к утраченному единству. Всякое объединение созданий есть, в сущности, обретение себя, слияние с тем, от чего мы отделились, и постижение себя в других.