Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Синтез Йоги – III

Согласно некоторым доктринам, освобождение означает избавление от всей природы, погружение в безмолвие чистого бытия, в Нирвану, или угасание, растворение природного существования в некоем неописуемом Абсолюте, мокша ( mokṣa ). Но всепоглощающее блаженство, безграничность неподвижного покоя, обретение свободы в Абсолюте путем угасания или растворения в нем – не наша цель. Для нас понятие «освобождение», мукти ( mukti ), означает лишь то внутреннее изменение, которым обычно сопровождается любой подобный опыт и которое является важнейшей составляющей совершенства и необходимо для духовной свободы. Мы увидим, что это изменение всегда включает в себя два элемента: негативный и позитивный, отвержение и принятие; отвергая, мы освобождаемся от фундаментальных ограничений, развязываем наиболее крупные узлы души низшей природы; принимая, мы открываемся более высокому духовному существованию или возрастаем до его состояния. Но что это за самые крупные узлы – которые по своей запутанности, глубине и характеру отличаются от инструментальных узлов ума, сердца и психической жизненной силы? Понять, каковы они, нам помогает Гита, где на них неоднократно указывает Кришна и настойчиво и категорично говорит о необходимости их преодоления; их четыре – желание, эго, двойственность и три гуны Природы; с точки зрения Гиты, не иметь желаний, эго, обладать невозмутимостью ума, души и духа и превзойти гуны ( nistaiguṇya ) значит быть свободным, муктой ( mukta ). Мы можем согласиться с этим перечнем; ибо в него включено все самое важное. Если же взглянуть с другой, позитивной точки зрения, то быть свободным – значит быть универсальным в душе, трансцендентно единым с Богом в духе и обладать высочайшей божественной природой – иными словами, походить на Бога или жить с ним по одному и тому же закону бытия. Именно в этом и заключается интегральная свобода духа и подлинный смысл освобождения.

Нам уже приходилось говорить об избавлении от психического желания, эволюционной или (как мы бы сказали) фактической основой которого является жажда, присущая пране. Но все это касалось ментальной и психической природы; духовное освобождение от желания имеет намного более широкий и более глубокий смысл, ибо желание имеет два узла: низший – в пране, которая наполняет жаждой инструменты, и очень тонкий узел – в самой душе, – первичной опорой, пратиштхой ( pratiṣṭhā ), которого является буддхи и в котором заключен глубинный источник сетей нашего рабства. Когда мы смотрим снизу, желание представляется нам жаждой жизненной силы, которая на уровне эмоций утончается и превращается в жажду сердца, затем на уровне интеллекта еще более утончается и превращается в жажду, предпочтение и страстность, пронизывающие эстетические, этические, динамические или рациональные наклонности буддхи. Это желание очень важно для обычного человека; он не может жить и действовать, как индивид, не связывая каждое свое действие с каким-либо низким или высоким желанием, предпочтением или страстью. Когда же нам удается взглянуть на желание сверху, мы видим, что оно является инструментальным средством, поддерживаемым волей духа. Есть воля – тапас ( tapas ) , шакти ( śakti ), – с помощью которой тайный дух заставляет свои внешние части осуществлять свою деятельность и черпает в ней активный восторг бытия, Ананду, который эти части чрезвычайно невежественно и несовершенно и едва ли сознательно разделяет. Такого рода тапас является волей трансцендентного духа, инициирующего универсальное движение, универсального духа, поддерживающего и вдохновляющего его, а также свободного индивидуального духа, являющегося центром существования души в многообразии его проявлений. Эта единая всеобъемлющая, гармонизирующая и объединяющая воля всегда свободна во всех этих ипостасях; мы обнаруживаем, пребывая и действуя в духе, что она является спонтанной и озаренной, удовлетворенной и блаженной волей духовного восторга бытия, которая реализует себя и владеет собой естественным образом.

Но в тот момент, когда индивидуальная душа отступает от универсальной и трансцендентной истины своего бытия, склоняется в сторону эго, пытается присвоить эту волю, превратить ее в отдельную личную энергию, характер этой воли меняется: она становится усилием, напряжением, горячечным рвением, которое может сопровождаться пылкими радостями осуществления и обладания, но также и горечью разочарования и муками тяжкого труда. Именно эта изолированная воля превращается в каждом инструменте в интеллектуальное, эмоциональное, динамическое, чувственное или витальное намерение получить то, что кажется желанным, нужным или приятным. Даже когда инструменты сами по себе очищены от их собственных побудительных мотивов и присущего им типа желания, этот несовершенный тапас все еще может сохраняться, и, пока он скрывает источник или искажает характер внутренней деятельности, душа не обладает блаженством свободы или может обладать им, только прекращая действовать; более того, если позволить ему сохраняться, то он вновь пробудит пранические или другие желания или, по крайней мере, вызовет в существе смутные воспоминания о них. Этот духовный росток, или корень желания, также должен быть вырван и отброшен: садхак должен либо предпочесть активный покой и сделать внутреннее безмолвие абсолютным, либо утратить личную инициативу, санкальпарамбха ( saṅkalpārambha ), и стать единым с универсальной волей, Тапасом божественной Шакти. Пассивный способ – быть внутренне неподвижным, не прилагать усилий, ничего не желать, не ожидать, не выказывать предпочтений никакому роду деятельности, niśceṣṭa, anīha, nirapekṣa, nivṛtta ; активный способ – быть столь же неподвижным и безличным в уме, но позволить высшей Воле в ее духовной чистоте действовать через очищенные инструменты. Тогда, если душа пребывает на уровне одухотворенной ментальности, она становится только инструментом, но сама не действует и не проявляет никакой инициативы, niṣkriya, sarvārambha-parityāgī . Если же она достигает гнозиса, то одновременно становится проводником и носителем блаженства божественной деятельности и блаженства божественной Ананды; она объединяет в себе пракрити ( prakṛti ) и пурушу ( puruṣa ).

Эгоцентрическая позиция, восприятие себя как отдельного существа, изолированного от окружающего мира, лежит в основе всего сложного и запутанного механизма неведения и рабской зависимости. Пока человек не свободен от чувства эго, реальной свободы быть не может. Считается, что корень эго находится в буддхи: в основе эго лежит неведение различающего ума и рассудка, которые делают ложные различия и ошибочно считают индивидуализацию ума, жизни и тела истиной изолированного существования и отворачиваются от более великой примиряющей истины целостности всего существования. В любом случае, в человеке именно идея эго прежде всего поддерживает ложь изолированного существования; поэтому достаточно эффективным средством является избавление от этой идеи и сосредоточение на противоположной идее единства, единого «я», единого духа и единого бытия природы; но, само по себе, это средство не обладает абсолютной эффективностью. Ибо эго, хотя оно и опирается на это эгоцентрическое представление, ахам буддхи ( aham buddhi ), находит самые мощные средства для упорного или отчаянного продолжения существования в обычной деятельности чувственного ума, праны и тела. Чтобы полностью отбросить от себя идею эго или сделать это максимально эффективно, нужно подвергнуть эти инструменты очищению; ибо, пока их деятельность будет сохранять свою эгоцентричность и обособленность, буддхи будет уноситься ими, по словам Гиты, словно парусник уносится ветром, и постоянно омрачаемое или временно утрачиваемое интеллектуальное знание придется восстанавливать снова и снова – а это самый настоящий Сизифов труд. Но если низшие инструменты очищены от эгоистического желания, намерения, воли, эгоистических страстей, эгоистических эмоций, а сам буддхи – от эгоистической идеи и предпочтения, знание духовной истины единства может обрести прочное основание. А пока этого не сделано, эго будет принимать всевозможные утонченные формы, а мы – воображать, что свободны от него, действуя на самом деле как его инструменты. В лучшем случае, мы достигнем лишь некой интеллектуальной уравновешенности, но не подлинного духовного освобождения. К тому же недостаточно избавиться от активного чувства эго; это может просто привести ум в неактивное состояние – деятельный эгоизм будет замещен пассивным инертным покоем изолированного существа, что также не является подлинным освобождением. Чувство эго нужно заменить ощущением единства с трансцендентным Божественным и с универсальным существованием.