Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Синтез Йоги – II

Когда мы внутренне чувствуем, что есть нечто отличное от нас и нашего нынешнего существования, когда мы познаём это и очаровываемся этим, первым всепоглощающим импульсом становится желание ускользнуть из нашей нынешней реальности и жить только в этой более высокой реальности. Крайней формой этого импульса, когда нас неудержимо влечет высшее Существование и бесконечная Ананда, становится отвержение низшего и конечного существования как иллюзии и стремление к Нирване в запредельном – мы страстно хотим раствориться, исчезнуть, утратить себя в духе. Но подлинное растворение, истинная Нирвана есть освобождение от всех оков, характерных для низшего существования, и выход в более обширное бытие Высшего, сознательное обладание этим живым символом посредством живой Реальности. Мы, в конце концов, обнаруживаем, что эта высшая Реальность не только является первопричиной всего остального, не только охватывает все и существует во всем, но и обладает преобразующей силой, и по мере того, как мы постигаем ее, все остальное в глазах нашей души приобретает более высокую ценность и становится средством более разностороннего проявления Реального, более многообразного взаимодействия с Бесконечным, более широкого восхождения к Всевышнему. В конце концов, мы приближаемся непосредственно к абсолюту и его высшим ценностям, являющимся абсолютами всего. Мы утрачиваем страсть к освобождению, mumukṣutva , которая до этого владела нами, так как мы теперь находимся в непосредственной близости от того, что вечно свободно, что испытывает влечения и не привязано к тому, чем связаны мы сейчас, и не боится того, что кажется нам рабской зависимостью. Только когда плененная душа перестает страстно и неудержимо стремиться к свободе, наша природа может обрести абсолютное освобождение. Божественное влечет к себе человеческую душу с помощью различных соблазнов; за каждым из них стоят относительные и несовершенные представления души о блаженстве; устремляясь к каждому, она надеется найти Ананду, однако, ограничиваясь каким-то одним путем и следуя ему до самого конца, она упускает невыразимую истину этих запредельных блаженств. Первым в списке стоит соблазн земного вознаграждения, желание получить материальное, интеллектуальное, этическое или какое-то иное наслаждение, оставаясь в земном теле и уме. Вторым – более отдаленный и величественный вариант того же самого плодотворного заблуждения – надежда на небесное блаженство, намного превосходящее эти земные награды; представления о небесах становятся все более чистыми и возвышенными и в итоге достигают уровня чистой идеи вечного присутствия Бога или непрекращающегося единения с Вечным. И, наконец, мы приходим к самому утонченному из всех соблазнов – Нирване, саморастворению в Абсолюте, Ананде угасания и невыразимого покоя, бегству от всех мирских или небесных радостей, от всех страданий и печалей, усилий и тревог, от всего феноменального. Все эти забавы ума должны быть в конце концов превзойдены. Страх рождения и желание избежать рождения должны полностью покинуть нас. Ибо, согласно древнему изречению, душа, достигшая единства, ни от чего не отвращается и ни о чем не скорбит; духу, обретшему блаженство духа, не пристало никого и ничего бояться. Страх, желание и печаль – недуги ума, порожденные его чувством разделения и ограниченности, они исчезают вместе с ложью, дающей им начало. Ананде эти недуги несвойственны; она не является достоянием исключительно только аскетов, и не отвращение к жизни порождает ее.

Душа блаженства не привязана ни к рождению, ни к нерождению; ее не влечет желание познавать и не преследует страх Неведения. Верховная Душа блаженства уже обладает Знанием и превосходит любые потребности в знании. Не ограниченная в сознании формой и действием, она может играть с тем, что проявлено, не погружаясь в Неведение. На сияющих высотах она участвует в мистерии вечного проявления, а когда приходит время, рождается и нисходит на землю, не становясь рабом Неведения, прикованным к колесу Природы. Ибо она знает, что цель и закон последовательных рождений заключается в восхождении воплощенной души с плана на план и постоянном замещении более низкого правила игры более высоким, изменяя, таким образом, принцип существования даже на материальном плане. Душа блаженства охотно помогает свыше этому восхождению, более того, она не боится нисходить по лестнице Бога в физическое рождение и здесь поддерживать энергией своей блаженной природы божественные силы, влекущие человеческую душу вверх. Дух Времени пока еще не достиг в своем эволюционном развитии этой чудесной точки. Большинство людей все еще не способно подняться к природе блаженства; сначала человек должен прочно утвердиться на ментальных высотах, подняться оттуда к гнозису, и только после этого он сможет низвести всю Силу блаженства в земную Природу; сначала он должен перестать быть ментальным человеком и стать сверхчеловеком. Все, на что он способен сейчас, – это в большей или меньшей степени улавливать в своей душе отблески этой Силы, проходящие через низшее сознание и слабеющие в процессе этого прохождения; но даже это дает ему ощущение экстаза и непередаваемого блаженства.

Какой же будет природа блаженства, когда она проявится в новой супраментальной расе? Полностью развитая душа будет единой со всеми существами в переживании статических и динамических эффектов интенсивно вибрирующего и безграничного сознания блаженства. И поскольку символом души, действенной силой блаженного единства является любовь, человек достигнет и войдет в это единство через врата вселенской любви, начав с возвышения человеческой любви, а затем и любви к Богу и закончив обретением на ее вершинах такого прекрасного, сладостного и величественного чувства, какое сейчас мы просто не в состоянии вообразить. Погруженный в сознание блаженства, он будет един со всей мировой игрой и ее силами и событиями, навсегда забыв о печали и страхе, голоде и боли нашего жалкого и сумрачного ментального, витального и физического существования. Он станет обладать тем могуществом блаженной свободы, в котором все конфликтующие принципы нашего бытия достигнут своей абсолютности и станут едины. Все зло неизбежно превратится в добро; универсальная красота Всепрекрасного овладеет своими падшими царствами; каждая тьма будет преобразована в ослепительное сияние света, а противоречия, созданные умом между Истиной, Добром и Красотой, Силой, Любовью и Знанием, исчезнут на тех вечных вершинах, в тех бесконечных просторах, где они всегда едины.

Пуруша в уме, жизни и теле отделен от Природы и в конфликте с ней. Он упорно трудится, чтобы управлять и властвовать над тем, что он с помощью своей мужской силы может забрать у нее и присвоить себе, и все же он подчинен ее болезненным контрастам и на самом деле всегда и во всем остается ее игрушкой. На уровне гнозиса он образует с ней двуединое существо, и даже соглашаясь на бесконечное блаженное подчинение – условие его господства и его свобод – Всевышнему в образе его суверенной божественной Природы, он обнаруживает, как хозяин своей собственной природы, что они, благодаря своему сущностному единству, пребывают в мире и согласии. На вершинах гнозиса, на высотах плана Ананды Пуруша един с Пракрити, а не просто образует с ней двуединое существо. Это уже не вводящая в заблуждение игра Природы с душой, пребывающей в Неведении; все становится сознательной игрой души с самой собой, всеми ее «я», Всевышним и божественной Шакти, протекающей в ее собственной и бесконечной природе блаженства. И как бы нашему ограниченному интеллекту ни было трудно и сложно втиснуть в рамки своих ментальных представлений и понять то, что превосходит его, эта верховная мистерия и высочайшая тайна оказывается простой при соприкосновении с ней. В свободной бесконечности изначального восторга Сат-Чит-Ананды разворачивается игра божественного Ребенка, раса лила ( rāsa līlā ), бесконечного Любящего, и мистические символы его души за пределами времени снова и снова повторяют себя в образах красоты и переливах и гармонии восторга.