Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Синтез Йоги – II

Все отношения, благодаря которым осуществляется это единение, становятся на пути Бхакти радостными и очень личными. В конце концов, отношения любящего и возлюбленного охватывают, вмещают в себя и объединяют все остальные, поскольку являются из всех самыми интенсивными и радостными и способны поднять их на свою высоту, так и оставшись непревзойденными. Он – учитель и наставник, ведущий нас к знанию; развивая внутреннее восприятие и стяжая внутренний свет, мы на каждом шагу чувствуем его касания, подобные касаниям скульптора, ваяющего глину нашего ума, слышим его голос, открывающий истину и ее глагол, ощущаем его заботу о нас и откликаемся на нее, видим слепящие вспышки его молний, разгоняющие тьму нашего невежества. И особенно, когда частичный свет нашего ума начинает трансформироваться в свет гнозиса, пусть даже и в очень небольшой степени, мы чувствуем, что наш разум превращается в его, и он все более и более становится мыслителем и провидцем в нас. Мы прекращаем думать и видеть для себя, а размышляем только над предложенным им предметом и видим только то, на что он обращает наше внимание. Тогда любящий в полной мере становится учителем; все наше ментальное существо превращается в послушный инструмент в его руках, которым он наслаждается и пользуется.

Он – Владыка и Господин; но когда мы с любовью приближаемся к нему, исчезают любые дистанции и барьеры, весь священный трепет и страх и даже необходимость обычного послушания, ибо мы становимся настолько близки и едины с ним, что все это перестает существовать. Теперь он для нас не просто владыка, а наш возлюбленный, которого мы любим всем своим существом и который любит нас, овладевает нами, наполняет все наше существо, пользуется им и делает с ним все, что захочет. Послушание свойственно слуге, но это низшая стадия этих отношений, dāsya . Мы уже не подчиняемся его воле, а действуем по его воле, подобно струнам, откликающимся на прикосновение пальцев музыканта. Быть инструментом – более высокая стадия самоотдачи и подчинения. Но это живой и любящий инструмент, который, в конце концов, во всех частях своей природы становится рабом Бога, радующимся своей полной зависимости от него и своей подчиненности божественной воле и правлению. Он с пылким наслаждением делает все, что хочет от него Бог, не задавая вопросов, и терпит все, что он ему ниспосылает, ибо иго любимого не в тягость.

Он – друг, советчик, помощник, избавитель от горя и нужды, хранитель, оберегающий нас от врагов, герой, выигрывающий наши битвы или прикрывающий нас своим щитом в сражении, возничий нашей колесницы, кормчий нашего корабля. И здесь мы сразу же приходим к еще более близким отношениям; он – товарищ и вечный спутник, партнер по мировой игре. Впрочем, некоторые различия, пусть и приятные, все еще сохраняются, к тому же дружбу слишком ограничивают рамки внешней доброжелательности. Любовник может обидеть, покинуть, вспылить, заставить нас заподозрить измену, но любовь все сносит и даже крепнет благодаря этим контрастам; они умножают радость нового единения и радость обладания; но даже обижая, покидая, ссорясь и изменяя, этот любовник остается другом, и мы, в конце концов, понимаем, что все сделанное им было сделано благодетелем и обожателем нашего существа ради того, чтобы приблизить нашу душу к совершенству, а заодно насладиться нашей природой. Эти конфликты еще более сближают нас. Он также отец и мать нашего существа, его источник и хранитель, снисходительно-заботливый наставник и исполнитель наших желаний. Он – долгожданный ребенок, которого мы холим и лелеем. Любящий сочетает в себе все эти качества; его любовь, благодаря своей интимности и тотальности, включает в себя отцовскую и материнскую заботу и удовлетворяет все предъявляемые к ней требования. Эти глубочайшие и многосторонние отношения объединяют в себе всё.

Эти очень близкие отношения любящего и возлюбленного могут возникнуть и в самом начале, но, в отличие от адептов некоторых чисто экстатических путей бхакти, интегральный йогин не ограничится только ими. Они с самого начала обогатятся элементами других отношений, ибо он также будет следовать путями знания и трудов и нуждаться в Божественном как в учителе, друге и наставнике. Укрепляя любовь к Богу, он расширит свое знание о Боге и действиях божественной Воли в своей природе и жизни. Божественный Возлюбленный явит себя и подчинит себе его жизнь. Но все равно главными останутся отношения, основанные на любви, любви, дающей начало всему остальному, любви страстной, беззаветной, стремящейся осуществиться тысячью разных способов, выразиться через миллионы аспектов радости единения, использующей любое средство, ведущее к взаимному обладанию. Все разграничения ума, все его барьеры и сомнения, весь холодный рассудочный анализ не принимаются этой любовью в расчет или же становятся лишь пробой, фоном и началом единения. Любовь приходит к нам по-разному; мы можем воспылать ею, осознав красоту Возлюбленного, увидев его идеальное лицо и образ, уловив его магические жесты за тысячами внешних форм, неожиданно или постепенно почувствовав томление в сердце, смутную жажду в душе, ощутив поблизости кого-то, манящего или преследующего нас с любовью, или кого-то блистательного и красивого, кого нам нужно обнаружить.

Мы можем со всем пылом сердца искать, преследовать и пытаться настичь незримого возлюбленного; но также и возлюбивший нас Бог, о котором мы даже не подозреваем, может преследовать и захватить нас среди суетных забот мира и может сам заключить нас в объятья, независимо от того, хотим мы этого поначалу или нет. Более того, он может прийти к нам сначала, как враг, скрывая любовь под маской ненависти, и наши ранние отношения с ним могут напоминать борьбу и битву. Когда же все начинается с обычной любви и влечения, отношения между Божественным и душой могут долгое время изобиловать недоразумениями и обидами, ревностью и гневом, ссорами и конфликтами, надеждой и отчаянием, болью, вызванной отсутствием любимого и разлукой. Бушующие волны наших страстей, одна за другой, обрушиваются на Божественное, пока, наконец, не очищаются в высшем экстазе блаженства и единения. Но и эти образы не передают всей красоты происходящего; человеческий язык не в состоянии описать предельную цельность и бесконечное разнообразие Ананды божественной любви. Наши высшие и наши низшие части затопляются ею, ум и жизнь – не менее чем душа: даже тело ощущает и разделяет эту радость и захватывается ею – все его члены, сосуды, нервы наполняются игристым вином экстаза, амритой ( amṛta ). Любовь и Ананда – это последнее слово бытия, тайна тайн, мистерия мистерий.