Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Эссе о Гите – II

Совершенно ясно, что значение имеет не только сама работа; с духовной точки зрения очень важно знание, с которым мы ее выполняем. Есть три фактора, говорит Гита, которые вместе создают ментальное побуждение к действию: знание, побуждающее нашу волю действовать, объект познания и сам познающий; при этом характер знания всегда зависит от преобладания той или иной гуны. Именно гуны определяют наше понимание того, что нами познано, и дух, в котором познающий выполняет свою работу. Невежественный человек, обладающий тамасическим знанием, отличается узким и поверхностным видением, он с тупым упрямством или по привычке придерживается своей ограниченной точки зрения, не понимая ни истинной природы мира, ни поля своей деятельности, ни содеянного им, ни смысла своих поступков, ни условий, в которых он действует. Тамасический ум не пытается отыскать истинные причины и следствия, он сосредоточивается на одном движении, на одной привычной операции и упрямо цепляется за нее; он осведомлен только о маленьком участке выполняемой им работы и видит только то, что у него перед глазами. На самом деле, такой ум не знает, что он делает, он лишь слепо позволяет Природе действовать через него и получать результаты, которые он не в состоянии предвидеть, понять или осмыслить. Ум, обладающий раджасическим знанием, видит лишь множественность существующих отдельно друг от друга объектов и многообразие процессов во всех этих формах существования, такой ум не способен обнаружить принцип истинного единства или правильно скоординировать свою волю и действие. Он следует наклонностям своего эго и своим желаниям, подчиняется своим многочисленным эгоистическим побуждениям, руководствуется хорошими, плохими и смешанными мотивами, возникающими под настойчивым воздействием внутренних и внешних импульсов и сил. Такое знание представляет собой беспорядочное соединение разрозненных фрагментов знания, часто противоречащих друг другу, которые ум силой удерживает вместе, пытаясь отыскать путь в лабиринтах полуневедения, полузнания. Или же такой ум действует беспокойно, сумбурно, хаотично, не руководствуясь никаким возвышенным идеалом, не владея собой, не подчиняясь закону истинного света и внутренней силе. Ум, обладающий саттвическим знанием, напротив, видит за всеми различиями одно неделимое целое, одно вечное бытие за всеми становлениями; он овладевает законом своих действий и связывает каждое конкретное действие с той всеобщей целью, к которой движется все существование; все его шаги верны, взаимосвязаны и являются звеньями единой цепи. Достигая своей кульминации, это знание становится видением единого духа в мире, одинаково присутствующего во всех существах, одного Владыки всех трудов, космических сил как форм выражения Божественного, а самой работы – как процесса осуществления его верховной воли и мудрости в человеке, в его жизни и глубинной природе. Индивидуальная воля становится полностью сознательной, просветленной, духовно пробужденной – она живет и действует в Едином, все более и более совершенно выполняя его верховные указания и все более превращаясь в безупречный инструмент света и силы Единого в человеке. Благодаря достижению этой вершины саттвического знания человек обретает полную свободу в действиях.

Чтобы действие стало возможным и осуществимым, снова необходимы три вещи – деятель, инструмент и работа. И характер каждого элемента опять определяется преобладающей гуной. Саттвический ум, всегда стремящийся к истинной гармонии и истинному знанию, является руководящим инструментом саттвического человека и движет всеми остальными частями природного механизма. Главным орудием раджасического работника является его обуреваемая желаниями эгоистическая воля, которую поддерживает душа желаний. Тамасический работник в основном руководствуется невежественными инстинктами или темными импульсами физического ума и неочищенной витальной природы. Освобожденный человек в своей работе пользуется высоким духовным светом и силой, намного превосходящими уровень высочайшего саттвического сознания, и эти сила и свет работают в человеке, широким потоком нисходя из центра, расположенного над головой, и используя его восприимчивые ум, витал и тело в качестве чистых проводников своих энергий.

Тамасическое действие совершается человеком, ум которого пребывает в состоянии замешательства, заблуждения, невежества, автоматически подчиняется своим инстинктам, импульсам и безрассудным идеям. Такой работник не учитывает свои силы и способности, не считается с потерями и затратами, неверно прикладывает усилия, не видит, что лежит в основе его побуждений, намерений и действий и каковы будут их последствия, не понимает, в каких условиях должна выполняться работа. Раджасическое действие совершается человеком, который подчинен желанию и думает только о работе и о том вознаграждении, которое он надеется за нее получить; или же ему свойственно эгоистическое чувство, что действие осуществляется лично им, и он работает с огромным напряжением, прилагая чрезмерные старания и волевые усилия, чтобы добиться желаемого результата. Саттвический человек действует спокойно, руководствуясь ясным светом ума и знанием, не думая о себе и чувствуя, что он поступает правильно или исполняет свой долг или служит идеалу. Он знает, что работа должна быть сделана независимо от плодов, которые он пожнет в этом или иных мирах, сделана без привязанности, без реакций типа «нравится» (если работа приятна) или «не нравится» (если она неприятна), ради того, чтобы его рассудок и чувство долга, его ясное сознание и просветленная воля, его чистый, бескорыстный разум, его высокий, невозмутимый дух были удовлетворены. Когда же саттва достигает кульминации и человек превосходит эту гуну, работа преображается и становится высочайшим безличным действием, диктуемым уже не умом, а внутренним духом, действием, подчиненным высочайшему закону природы, свободным от эго, его легкого или тяжелого багажа и даже от ограничений самого правильного суждения, самого благородного устремления, самых бескорыстных намерений, самого высокого ментального идеала. От всех этих ограничений не остается и следа; их место занимают спонтанное духовное знание и просветленность, а также внутреннее ощущение императивно и безошибочно действующей силы и понимание того, какая работа должна быть сделана для мира и его Владыки.

Тамасический человек никогда не отдается своей работе до конца, а действует механически, мысля шаблонно и стереотипно, или же руководствуется самыми заурядными идеями, подчиняется мнению толпы, следует издавна заведенному порядку или остается привержен глубочайшим заблуждениям и предрассудкам. Он упрям в своей глупости, упорствует в заблуждениях и наивно гордится своими невежественными деяниями; примитивная хитрость и изворотливость заменяют ему ясность мышления; он в своем невежестве высокомерно презирает тех, с кем ему приходится иметь дело и особенно более умных и опытных. Его действия отличаются медлительностью и небрежностью, он нерасторопен, ленив, любит тянуть время, откладывать все на потом, ему не хватает искренности и энергичности. Он, как правило, тяжел на подъем, он долго думает, прежде чем сделать следующий шаг, легко впадает в уныние, всегда готов оставить начатое дело, если оно требует напряжения, прилежности, внимания или терпения. Раджасический работник, напротив, очень привязан к своей работе, стремится как можно быстрее завершить ее, страстно желает пожать ее плоды, добиться результатов, получить вознаграждение. Его сердце жаждет успеха и обладания, его ум омрачен, для достижения своих целей он не брезгует никакими средствами, нередко прибегая к насилию, жестокости и произволу; его мало заботят люди, которым он причиняет страдания, или глубина этих страданий, главное – получить желаемое, удовлетворить свои страсти и притязания, отстоять требования своего эго. Он полон безудержной радости в случае успеха и бывает очень огорчен неудачей и поражением. Саттвический работник свободен от всех этих привязанностей, от этого эгоизма, этой неистовой силы или сентиментальной слабости; его рассудок непоколебим, а воля тверда, ему не кружит голову успех, неудача не может сломить его; забыв о себе, он делает работу, которую необходимо выполнить, будучи исполнен бесстрастной и твердой решимости, спокойного и чистого воодушевления или возвышенного, бескорыстного и пылкого энтузиазма. Когда саттва достигает кульминации и превосходит свои собственные границы, эта решимость, воодушевление, энтузиазм становятся спонтанным выражением духовного тапаса и, в конце концов, высочайшей силы души, Силы, напрямую исходящей от Бога, превращаются в могущественное и целенаправленное движение божественной энергии в человеческом инструменте, в безошибочные шаги всевидящей воли, гностического сознания, и в дополнение к этому сопровождаются беспредельным восторгом свободного духа, трудящегося в освобожденной природе.