Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. О себе

В тюрьме Шри Ауробиндо не болел; всё то время, что он там находился, он был здоров, если не считать легкого недомогания, которое быстро прошло без каких-либо осложнений.

«Год изоляции и медитаций привел к огромным изменениям в Шри Ауробиндо… Снова – как и всегда – стимулом к действию для него было «служение»».

Для него стимулом к действию было, скорее, не служение, а работа – во благо народа, во благо всего мира и, в конечном итоге, ради Божественного, нишкама карма (niṣkāma karma) .

«Первое «Открытое письмо к моим соотечественникам» Шри Ауробиндо датировано июлем 1909 г., второе письмо – декабрем 1909 г.»

Здесь есть некоторые часто повторяемые неточности в толковании этих двух писем. Что касается первого письма, то Шри Ауробиндо ни в коей мере не рассчитывал фактом его публикации изменить политику властей. Он ясно пишет, что представленные реформы ошибочны, невыполнимы и потому неприемлемы. Говорит, что если бы были предложены реалистичные реформы, которые наделяли бы реальной властью органы пусть частичного, неполного, но тем не менее самоуправления, то Националистическая партия могла бы согласиться принять их, рассматривая как шаг в направлении к полному освобождению. До тех пор его партия будет продолжать борьбу, придерживаясь принципа отказа от сотрудничества с властями и пассивного сопротивления. Шри Ауробиндо не рассчитывал ничего изменить этим призывом в политике, хотя все же надеялся на то, что, составляя программу действий, которые смогут выполняться и в его отсутствие, он сведет на нет смысл его изгнания и власти откажутся от своего решения. В первом письме нет также речи ни о гомруле [61], ни о полном и всеобщем отказе от сотрудничества с властями, поскольку тогда эти мысли не приходили ему в голову. Он писал о них в том же году позднее, во втором письме, где он анализирует события и политическую ситуацию в стране в целом и приходит к выводу, что, скорее всего, было бы разумнее на время несколько снизить требования, чтобы сохранить достигнутые позиции, так как в противном случае национально-освободительному движению грозит полное прекращение деятельности. Он писал там, что в ближайшем будущем нужно искать прикрытия, и предлагал обратиться к методам гомруля либо южно-африканского освободительного движения, однако сам он не считал возможным становиться во главе легального движения такого толка и хотел продолжать борьбу так, как вел ее раньше. Во втором письме Шри Ауробиндо так же отвергает реформы, называя их неадекватными, призывает к продолжению и к реорганизации национально-освободительного движения [62]. Второе письмо появилось 25 декабря, через пять месяцев после первого. Для Шри Ауробиндо непонятно, как второе письмо могло быть названо военной хитростью в условиях coup de force [63]: если под coup de force иметь в виду планы властей произвести у него обыск и арестовать, то и то и другое произошло именно в связи и в результате появления второго письма, которое и должно было стать предметом судебного разбирательства. Когда Шри Ауробиндо перебрался в Чандернагор, скрывшись из поля зрения властей, ордер на обыск, а также ордер на арест были отозваны, а разбирательство отложено вплоть до его возвращения. Это произошло в феврале через месяц с лишним после выхода в свет второго письма. Речь о военной хитрости зашла позже, в Чандернагоре, когда Шри Ауробиндо, который хотел вынудить власти раскрыться и перейти от планов к действиям, написал ответ на письмо, полученное от полицейского провокатора, где ему предлагалось вернуться, чтобы предстать перед судом. Он написал, что для этого нет оснований, поскольку ордер отозван и официально дело против него не возбуждено; он считал, что такой ответ вынудит власти открыто возобновить преследования, что и произошло в конечном итоге.

«Я могу также сказать, что ушел из политики не потому, что больше не мог ничего сделать; такая мысль никогда не приходила мне в голову. Я отошел в сторону потому, что хотел, чтобы ничто не мешало моим занятиям йогой, и потому, что получил по этому поводу вполне отчетливый адеш (ādeśa) . Я полностью прервал все свои связи с политикой, однако на тот момент я уже твердо знал, что работа, мной начатая, будет продолжена, и она будет вестись в направлениях, намеченных мной, и что конечный успех всего движения, которому я положил начало, произойдет неизбежно и без моего присутствия или участия. Среди мотивов, побудивших меня отойти от дел, не было ни намека на отчаяние или разочарование. Если говорить о дальнейшем, то я не помню, чтобы какое-то из моих желаний, имевших отношение к событиям в мире, не сбылось, даже если мировым силам потребовалось немало времени для подготовки его реализации. Что касается вероятности неудачи в своей духовной работе, то о них лучше поговорим в другой раз. Трудности есть, однако я не вижу причин ни для пессимизма, ни для разговора о неудаче.

«Здесь [64]вы найдете ответы на вопросы, которые вы подняли в своем письме. За исключением одного пункта, где требуются пояснения, я ограничусь только фактами.

1. Здесь идет речь о серии статей «Пассивное сопротивление», напечатанной [в «Банде Матарам»] в апреле 1907 г., автором которой был я, а не Бепин Пал. Бепин Пал прекратил свое сотрудничество с газетой в конце 1906 г. и с тех пор больше не писал для нее ни редакционных, ни иных статей. Я в то время запланировал несколько серий статей для «Банде Матарам», из которых опубликованы были, по меньшей мере, три, и одна из них – «Пассивное сопротивление».

2. Статьи, напечатанные в «Дхарме» в феврале и марте 1910 г., написаны не мной. На самом деле их автором был молодой человек, помощник редактора. Об этом знают все, кто работал в то время в редакции газеты или был с нею связан, например Нолини Канта Гупта [65], который и тогда был со мной, и находится рядом со мной сейчас.

3. Уезжая в Чандернагор, я не заходил в Багбазар Матх [66], чтобы встретиться с Шри Сарадешвари Деви. Более того, я никогда с ней не встречался и никогда в жизни ее не видел. Я сел на пароход на другой набережной Ганга (Ганга-гхат), не на набережной Багбазара.

4. Ни Ганен Махарадж, ни Ниведита не провожали меня на берег. Они оба ничего не знали о моем отъезде: Ниведита узнала о нем позже из моего письма, где я просил ее возглавить в мое отсутствие «Карма-йогин». Она дала на это свое согласие и с того момента вплоть до закрытия газеты руководила изданием, и все редакционные статьи того времени написаны ею.

5. Я не приводил жену для инициации к Шри Сарадешвари Деви; насколько я понял, ее отвела туда Судхира Бос, сестра Дебабраты [67]. Сам я узнал об этом намного позднее, в Пондичери. Я был рад тому, что моя жена нашла такое замечательное духовное прибежище, но не я приложил к этому руку.