Яронимас Лауцюс - Ты единственный такой

СТОП! Короткая пауза – и ты уже на другом пути, на другой орбите чувств, воспоминаний, мыслей, открытий.

СТОП – не слово, не знак. Это закон. Это новость: новый импульс для нового начала.

СТОП дню – ночь. Пауза – и снова рождается новый день. Новый путь. Но он только для тех, кто это зафиксирует, кто придаст смысл этим новым возможностям.

СТОП морю – берег. Опять сотни дорог на твой выбор.

СТОП грусти! И тебя заливает волна радости. А вместе с ней светлые воспоминания о прошлом. А озарившие тебя нынче лучи света – это неожиданные мысли, дарующие тебе ответы на давно затаившиеся в душе вопросы.

СТОП злобе – и старый, тобой обиженный, забытый друг вновь становится долгожданным и милым, как и ты для него.

Ты все еще на скоростной трассе. Вивальди завершает свой рассказ о волшебстве ожидания перемен, а ты ощущаешь бурную весеннюю радость.

СТОП – это открытие нового, это новый день, новый путь, новая жизнь. СТОП – это НАЧАЛО всех начал.

Удачи на всех дорогах жизни!

Человек сидел в лесу на пеньке и ждал. Ждал, что кто-нибудь поможет ему затащить на телегу спиленное дерево – одному-то не под силу. Ждал час, другой, уж полдень приближался, но ни грибники, ни ягодники не подошли, никто не предложил помочь.

Когда стало уже темнеть, он, потеряв терпение, встал на тот же пень и громко крикнул. Когда он крикнул во второй или третий раз, откликнулся один, потом и второй голос, и вскоре подошли сразу несколько помощников. С шутками да прибаутками все вместе дружно затащили на телегу тяжеленное бревно – для сруба будущего дома – и, пожелав ему счастливого возвращения домой, ушли своей дорогой.

Если б человек не догадался громко позвать на помощь, то наверняка пришлось бы ему ждать день, два, а то и дольше. Лесные тропки – это не городские улицы, где полно прохожих…

Писателю, поэту, художнику, композитору и всякому, кто грузит на воз творчества свои художественные замыслы и задумки, тоже необходим помощник – вдохновение.

Как и тот человек, которому одному было не под силу поднять тяжелое бревно, так и творец без этого привередливого гостя души не найдет ни убедительного слова, ни звучной мелодии, не воплотит в книге или рисунке долго вынашиваемого образа.

Дровосек влез на пень, его зов стал слышен далеко вокруг, и помощники нашлись.

Творец понимает это по-своему: чтобы своим взором, разумом, душой прочувствовать все, что наполнено самым глубоким смыслом, самое ценное, что самым чутким образом коснется души другого человека, надо подняться над жизненной суетой, над повседневной рутиной.

И тогда перед взором творца открываются новые горизонты. Он уже не слышит ни стрекотания кузнечиков, ни кваканья лягушек, мысли уже больше не зацикливаются на кухонной перебранке из-за пригоревшей каши или запропастившейся куда-то крышки от кастрюли.

Далеко разнесшийся по лесу зов о помощи – это надежда творца, вера в то, что его блуждания по дорогам человеческого бытия и нарастающая в сердце тревога воплотятся в произведение, которое будет принято, понято другими людьми, вдохновит их по-своему продолжить путь, пройденный его мыслями, что огонек творчества согреет замерзшие души.

Азартными поисками, верой творцы и призывают в помощники всем данное капризное вдохновение. И тогда льются стихи, ложатся на бумагу волнующие строки текста, начинает звучать неповторимая мелодия.

Вдохновение не приходит к тем, кто ждет его лежа в теплой постели, ловя рыбу в тихом пруду или изучая мостовые большого города, к тем, кто каждому встречному-поперечному бросается объяснять, какие шедевры мог бы сочинить, если бы пришло это слоняющееся где-то вдохновение. Тогда они в один миг открыли бы таящихся в себе моцартов, пушкиных, короткевичей. Где же этот наш покорный слуга – вдохновение?

Ты уже встал с постели? Больше не слышишь кваканья лягушек? Не замечаешь, какие плитки на мостовой? Тогда смело седлай одному тебе предназначенного, вознесшегося над будничной суетой коня вдохновения! Всем трепетом своего сердца, всем напором чувств призови Вдохновение, которое, возможно, полюбит и тебя.

Творческого тебе успеха!

– Завтра я прогоню всех врагов. И до тех пор, пока буду владеть троном, ноги их не будет в нашей стране, – гордо произнес король, и все придворные заметили, как исчезли тени забот с лица правителя, долгие годы его омрачавшие.

Наутро придворные ахнули, увидев короля, словно ни в чем не бывало, весело беседовавшим со своими самыми большими недругами.

– Король, ты запамятовал? Еще вчера ты клялся, что в королевстве не останется ни одного врага, ни одного злоумышленника! Почему ты с ними любезничаешь? – спрашивали придворные.

– Как я обещал, так и есть, – с улыбкой ответил правитель. – И в помине нет никаких врагов – я их сделал своими друзьями. Теперь вот со всеми охотно и общаюсь…

Может, это миф, может, легенда, а скорее всего случай, подмеченный внимательным мудрецом. Заключенной в этих словах глубины достаточно, чтобы не по щучьему веленью, а по своему хотенью начать по-королевски утро, лето или Новый год – без врагов, без недругов, без тревоги о том, что кто-то поставит тебе подножку, спутает снова, как обычно, возьмет да и отцепит тот последний вагон, в котором ты, устроившись поудобнее, сидишь у окна, за которым распростерты все чудеса света, и ты видишь перед собой цель, обещанную тебе судьбой.

Как замечательно было бы начать жить по-королевски, но кто-то постоянно смешивает все карты. Только после многочисленных попыток, когда воцаряется тишина и падают с небосвода звезды, ловя мимолетные взгляды, ты наконец начинаешь понимать, что сам ты не только пассажир последнего вагона, но и тот коварный проводник поезда, тайком отцепливающий крюк этого спящего вагона.

И снова остался, не достигнув цели. И снова понимаешь, что заблудился, что не знаешь ни названия местности, ни координат.

Но в этот раз, словно звезда, словно комета, над тобой пролетает раскрытый судьбой код – ты заблудился, но не заблужден.

Ты заблудился, но не заблужден судьбой. Полный воодушевления и отваги, идешь ты через поля и луга, рассекая тьму, по одной из шестнадцати троп, идешь к тому огоньку, где обретешь смысл всех пройденных и будущих дорог. Ни злоумышленников, ни врагов отныне у тебя больше нет. Их и не было. Все они, как и тот проводник поезда, были созданы тобою и тобою же поселены в твоей душе. Постоянно питаемые черными мыслями, поливаемые водой из источника зависти, эти ростки проросли, окрепли и обрели конкретную форму. Они превратились в однокашников, коллег, соседей. Назойливые обманщики, завистники. Ты жил в толпе врагов. Огонек все ближе.