Владимир Лермонтов - Дельфания

— Что же будет, Дельфи? Расскажи подробнее, хотя мне не очень верится, что в мире может действительно что-нибудь измениться к лучшему.

— Ваша цивилизация прошла уже два глобальных цикла. Первый — дохристианский, когда люди постигали Всевышнего чувствами, ощущениями, озарениями. Второй цикл — это период разума, когда на землю пришел Христос и люди познавали Бога умом. В эту эпоху и произошел сильный рывок в области научно— технического прогресса, который, как ты сам видишь, завел вашу цивилизацию в тупик. Не спорю, каждый цикл имел свое позитивное предназначение, как ступени, ведущие к подлинной вершине совершенства. И вот сейчас наступил переломный момент утверждения последней и самой важной для эволюции цивилизации эры — Святого Духа, когда люди призваны открыть в себе подлинные духовные ресурсы, развить высшие сферы своего сознания и ими воспринимать Всевышнего. В этот период будут происходить два совершенно противоположных процесса: темное — будет темнеть и уничтожаться, то есть для этих людей собственно и наступает конец света, а светлое — будет светлеть, то есть для этой части человечества наступает эра всеобщего воскресения. Невежество будет умирать, а все божественное, напротив, будет расцветать и преображаться. Именно эти светлые люди и заложат фундамент самой духовной и просветленной цивилизации на земле. Это будет время, когда люди не будут спрашивать: «Где Бог?». Потому как каждый будет знать и видеть Его, разговаривать с Ним и совершать дела божественные, достойные неба.

— Честно говоря, трудно поверить во все это, — произнес я. — Хотелось бы, Дельфи, очень хотелось, чтобы это было!

— Но самое главное, Владимир, что центральное место в образовании, а точнее зачатии в прямом смысле новой цивилизации посвященных призвана сыграть именно Россия. И это потому, что территория России находится под влиянием и управлением созвездия Водолей. А как я уже тебе говорила, символ Водолея — разделение света и тьмы, правды и лжи, добра и зла. Именно здесь, на побережье от Анапы до Геленджика, будет рождаться новая цивилизация, новая культура, новое сознание. Россия — страна будущего, куда устремятся люди из других стран, потому что только здесь сохранится нормальная жизнь. Уже сейчас люди всего мира чувствуют это, пусть инстинктивно, но все взоры прикованы к России, отсюда ждут того животворящего потока сил, энергий, духа, который выведет все человечество из тупика, из духовного, материального и экологического кризиса, в котором оказалась цивилизация. Россия сбросит все вуали иллюзий, создаваемые разумом, которые закономерно привели все человечество к плачевному итогу. Россия откроет землянам новый путь к эре подлинного благоденствия и процветания, из России пойдет радикальное обновление и одухотворение всего мира.

— Дельфи, возможно, не случайно посередине этой полоски земли, где, как ты говоришь, будут организованы родильные центры и зародится новая цивилизация посвященных, расположен город Новороссийск, имя которого символизирует в себе новое, то есть как бы имя говорит само за себя, что отсюда начнется воссоздание всей России и впоследствии всего человечества?

— Не бывает случайностей, Владимир, имя — это энергия, хотя порой и потенциальная, непроявленная, — произнесла Дельфания и посмотрела на меня. — Так что ты живешь, Владимир, в эпицентре зачатия глобальных процессов. Здесь начинает зарождаться своеобразный смерч, в котором сошлись в схватке два потока — свет и тьма, огонь и лед, истина и ложь. Отсюда два рукава — живой и мертвой энергии будут раскручиваться и расходиться по всей России и всей земле: уничтожая все невежественное и воскрешая все устремленное к свету и небу. Кто тянется к совершенству, тот поднимется на еще больший уровень света; кто мешает эволюции, быстро исчерпает ту меру зла, которую он творит на земле, и будет уничтожен своим же злом.

Дельфания замолчала, давая мне осмыслить сказанное. Я силился представить, что нахожусь в эпицентре рождения новой цивилизации, потому как вокруг была полная тишина, слегка бродил легкий ветерок, иногда кричала ночная птица. И тоска незримо проникала в мою душу, как утренний туман вползает в ущелье.

— Сколько раз в своей жизни, Дельфи, я верил, что наконец-то все изменится, человечество преобразится, и мы все станем жить лучше, но всякий раз меня постигало глубокое разочарование и надежды мои рушились.

— Нельзя изменить мир, Владимир, не изменив себя. Я знаю, что в своей жизни ты не раз делал попытки создания в лесу, в горах обители, общины, где люди жили бы в согласии с природой, космосом, своим высшим "Я". То, что ты считаешь неудачами, — на самом деле тот драгоценный опыт, который поможет сотням и тысячам других людей. Ты идешь впереди, и то, что для тебя привычно и обыденно, другими только начинает постигаться. Я знаю, как ты рвешься вперед, но нужно уметь и оборачиваться назад, возвращаться в прошлое, чтобы найти общий язык с людьми, а самое главное, понять, на каком уровне сознания находятся окружающие тебя люди, дабы, во-первых, не мерить их по себе, во-вторых, находить с ними общий язык, а в-третьих, помочь им в их эволюции.

— Я, кстати, так и сделал, Дельфи, когда писал книгу «Азбука жизни», и уже изначально поставил себе задачу, как бы спуститься с вершин на бренную землю и изложить свой опыт насколько возможно просто и доходчиво.

— Но даже при этом, Вова, ты опередил время минимум на пять лет! — произнесла Дельфания, раскрыв передо мной ладонь с разжатыми пальцами.

— Не знаю, Дельфи, порой мне кажется, что я неисправимый мечтатель и фантазер.

— Не кори себя, Владимир, придет время, и твоя «азбука» станет учебником жизни.

— Бог ведает истину, Дельфи, не хочу говорить о книгах, лучше расскажи мне еще что-нибудь о нашем будущем. У тебя это красиво получается. Мне кажется, что ты такая же фантазерка, как и я. Может быть, это нас и сближает?

— Пусть будет так, Вова, только обещай мне запомнить и потом изложить в своей книге все, что пере— дали через меня дельфины людям.

— Я запомню все, Дельфи, и обещаю зафиксировать на бумаге каждое твое слово, хотя мне все равно никто не поверит. Впрочем, я придумал для себя новый имидж — писатель, который сочиняет сказки для взрослых, — возможно неуместно пошутил я.

В палатке тихо и неуютно, я смотрел на Дельфанию, которая сидела ко мне боком, лицом к выходу.

— Ты не веришь мне? — вдруг спросила Дельфания тихим голосом, в котором улавливались нотки грусти.

Я стал на колени перед Дельфанией, взял нежно ее лицо в ладони и повернул к себе. Я осязал теплоту ее дыхания, от которого у меня кружилась голова и огнем загорались щеки.