Array Далай-лама XIV - Искусство быть счастливым

Мысль о четырех часах в день, проведенных в молитвах, вызвала вопрос у другой слушательницы:

— Я работаю и воспитываю маленьких детей, у меня очень мало свободного времени. Как тому, кто всегда очень занят, найти время для молитв и медитаций?

— Я тоже мог бы пожаловаться на недостаток свободного времени, если бы у меня возникло такое желание, — ответил Далай-лама. — Я тоже очень занятой человек. Как бы то ни было, если постараться, то всегда можно найти время, например рано утром. А ведь есть еще и выходные дни. Можно пожертвовать частью своих развлечений, — он рассмеялся. — Так что хотя бы полчаса в день вы способны выделить. Если же вы постараетесь еще лучше, то найдете полчаса утром и полчаса вечером. Если как следует подумать, то решение всегда найдется.

Если вы относитесь к своим духовным практикам со всей серьезностью, то должны осознавать, что они направлены на развитие ума, мышления, психического и эмоционального здоровья.

Не следует сводить практики к физическим или вербальным упражнениям, ведь это не просто чтение молитв и пение мантр.

Если вы понимаете их именно в таком ограниченном смысле, вам, безусловно, нужно выделять какое-то определенное установленное время для их выполнения, ведь вы не можете совмещать их со своей повседневной деятельностью. Если вы будете начитывать мантры во время приготовления еды, это может не понравиться вашим близким. Если же вы правильно понимаете эти духовные практики, то сможете заниматься ими двадцать четыре часа в сутки. Подлинная духовность — это состояние ума, которое вы можете практиковать в любое время. К примеру, оказавшись в ситуации, когда у вас возникает искушение обидеть кого-то, сразу же примите меры предосторожности и удержитесь от этого поступка. Когда вы готовы выйти из себя, сосредоточьтесь и скажите себе: «Нет, это неправильно». Это и есть духовная практика. Если понимать ее в таком смысле, то у вас всегда найдется время. Это напомнило мне об одном из наставников тибетской школы Кадампа, Потове. Он говорил, что для того, кто достиг определенного понимания и внутренней гармонии, любое событие, любое переживание становится учением. Я считаю такой подход очень правильным.

Таким образом, если вами овладевает беспокойство, скажем вы видите по телевизору или в кино сцены насилия и секса, попробуйте сознательно сфокусироваться на их негативном влиянии. И тогда подобные сцены не окажут на вас воздействия, ведь вы будете воспринимать их как поучительное свидетельство дурного влияния неконтролируемых эмоций.

Можно извлекать уроки из повторных показов «Команды „А“» или «Мелроуз Плейс». Однако гораздо важнее, что духовный путь Далай-ламы как практикующего буддиста включает в себя ряд уникальных техник. Рассказывая о своих ежедневных упражнениях, он упомянул медитации о природе реальности, а также практики визуализации. В беседе он лишь вскользь коснулся этой темы, но за несколько лет нашего знакомства мне доводилось слышать от него гораздо более подробный анализ, обернувшийся для меня едва ли не самым сложным рассуждением, которое я когда-либо слышал. Его монологи о природе реальности были наполнены философской аналитикой и извилистой аргументацией. Его описания тантрических визуализаций были невообразимо хитроумными и запутанными. Назначение подобных медитаций и визуализаций в том, чтобы создать в человеческом воображении нечто вроде голографического атласа Вселенной. Изучению и освоению этих буддийских практик он посвятил всю свою жизнь. Задумавшись о колоссальных усилиях, совершенных им, я спросил:

— Можете ли вы рассказать о практической пользе этих духовных практик, их значении в вашей повседневной жизни?

Далай-лама помолчал несколько мгновений, затем тихо ответил:

— Хотя мой личный опыт очень невелик, я могу с уверенностью сказать, что в результате этих буддийских практик мой ум стал гораздо спокойнее. Это определенно так. Хотя эта перемена происходила постепенно — я двигался сантиметр за сантиметром, — он рассмеялся, — я полагаю, что изменилось и мое отношение к себе и другим людям. И, хотя точные причины этих перемен выделить трудно, мне кажется, что большую роль сыграло понимание, но не абсолютное понимание, а определенное ощущение фундаментальной природы реальности, а также размышление о таких феноменах, как непостоянство, страдание, ценность сострадания и альтруизма.

Например, думая о тех китайских коммунистах, которые причинили столько зла многим тибетцам, я испытываю к ним сострадание, даже к палачам. Ведь я осознаю, что они сами были жертвами злых сил. Я не достиг бы такого понимания без помощи буддийских практик. Вот почему я не могу считать, что человек, совершивший чудовищную жестокость, достоин страданий или не заслуживает счастья. Я воспитал в себе подобный взгляд на вещи благодаря обету бодхисаттвы [14] Принимая обет бодхисаттвы, практикующий подтверждает свое намерение стать бодхисаттвой — «пробужденным существом», достигшим бодхичитты (состояния пробужденного, просветленного сознания) во имя любви и сострадания ко всем живым существам. , неудивительно, что я так люблю и ценю его. Это напомнило мне об одном наставнике из монастыря Намгьял. Он провел двадцать лет в китайских тюрьмах и трудовых лагерях как политзаключенный. Однажды я спросил у него, что было для него самым трудным во время заключения. К моему удивлению, он ответил, что больше всего боялся утратить сострадание к китайцам!

Подобных историй очень много. Так, дня три назад я встретил монаха, который также много лет провел в китайских тюрьмах. Он рассказал мне, что когда в 1959 году в Тибете вспыхнуло восстание, ему было двадцать четыре года, и он примкнул к повстанцам в Норбулинке. Китайцы поймали его и бросили в тюрьму вместе с тремя его братьями, которые были там убиты. Еще два его брата также погибли. Затем в трудовом лагере умерли его родители. Он рассказал, что, сидя в тюрьме, размышлял о своей жизни до тех пор, пока не пришел к выводу, что был плохим монахом, хотя и провел всю свою жизнь в монастыре Дрепунг. Он понял, что был глупым монахом. И в тот момент, в тюрьме, он поклялся, что приложит все усилия для того, чтобы стать по-настоящему хорошим монахом. Благодаря буддийским практикам и воспитанию ума он достиг такого состояния, что даже физическая боль не мешала ему чувствовать себя счастливым. Даже во время пыток и избиений он испытывал счастье, воспринимая их как очищение от негативной кармы прошлых жизней. Эти примеры демонстрируют значение духовных практик для повседневной жизни.

Итак, Далай-лама внес последний ингредиент в рецепт счастливой жизни — духовное измерение. Благодаря учению Будды Далай-лама и многие другие обрели прочный фундамент, помогающий им выносить и преодолевать боль и страдания, которые иногда приносит нам жизнь. И, как полагает Его Святейшество, каждая из основных мировых религий способна помочь человеку стать счастливее.