Алексей Маслов - Лучшие притчи дзэн: обычные истории о людях необы­чайных

Приход созерцания

Однажды чаньский наставник Чжаочжоу отправился в уездный город Тунчэн и встретил там наставника Тоуцзы, который как раз спустился в город из своего горного убежища.

Чжаочжоу, окинув взглядом этого человека, увидел, что видом он необычен, и сказал:

— Не ты ли горный житель Тоуцзы?

Тоуцзы же, протяну руку, начал произносить нараспев:

— Прошу вас, подайте немного чая, соли, пару монет!

Чжаочжоу, не обращая внимания на это, ушел. Быстрым шагом он дошел до своей монастырской обители. Тоуцзы отправился вслед за ним в монастырь, прихватив с собой большую бутыль с маслом.

Когда Тоуцзы нагнал Чжаочжоу уже в монастыре, Чжаочжоу сказал ему:

— Я уже давно хотел отправиться к Тоуцзы, но не мог и представить, что повстречаю торговца маслом!

— Пока что ты познакомился только с торговцем маслом, но так и не познакомился с Тоуцзы, — возразил Тоуцзы.

— Вот как! Ну и каково же так познакомиться с Тоуцзы?

Наставник Тоуцзы поднял бутыль с маслом и громко прокричал:

— Масло! Масло!

Путы спадают

Чань не обладает никакой постоянной формой, поскольку чаньское сердце находится в постоянном движении. Бутыль с маслом наставника Тоуцзы наверняка постоянно блестела перед глазами, не знаю, помутилось ли от этого в глазах у мастера Чжаочжоу, но он конечно же все понял.

Без долгих рассуждений, даже если просто посмотреть, мы увидим лишь повседневную жизнь, но наставники Чжаочжоу и Тоуцзы использовали слова и действия из повседневной жизни для того, чтобы продемонстрировать настоящий чаньский мир.

Хорошо бы это понять, но сейчас сойдет даже и непонимание. Лишь надо использовать свое сердце, для осознания всего этого — вот тогда точно не потеряешь чаньский смысл происходящего!

Приход созерцания

Много раз, утомившись от государственных дел, правитель Вэньсюань-ди из династии Северная Ци оправлялся в горы Суншань навестить монаха Сэнчоу, которого иногда называли «правителем Дхармы», дабы побеседовать с ним об Учении. Монах же каждый раз, когда правитель приходил, хотя и радушно принимал его, ни разу не поклонился ему перед уходом.

Это уже стало привычным делом, и некоторые ученики Сэнчоу стали считать, что учитель явно проявляет заносчивость и пытались переубедить его: «Правитель столь трепетно выполняет все буддийские предписания, оказывает столь большую поддержку в распространении буддийского учения, Вы же, учитель, ни разу не поклонились перед тем, как его проводить. Мы беспокоимся, как бы Вас за это не начали осуждать».

Наставник Сэнчоу возразил: «Когда-то давно индийский последователь Бинторучи кланялся правителю с семи шагов, а кончилось тем, что он обрек правителя на семилетние страдания. Мои добродетели, конечно, не столь высоки, как у людей прошлого, но я бы не хотел, чтобы от правителя отвернулась удача!»

Путы спадают

Поступки монаха Сэнчоу подобны тому, как поступали мудрецы прошлого, ведь в Своей добродетели он достиг тех же глубин и высот. Он стремится избежать суетливости, а в поступках обладает великодушием мужа — для проявления этого одного наклона спины недостаточно.

Порою несоблюдение церемониалов отнюдь не являются грубостью и заносчивостью, но лишь проявлением уверенности в себе и желанием сберечь ее.

Примечания

1. Вэньсюань-ди(прав. 529–559) — первый император династии Северная Ци. В ранний период уделял очень много внимания военным делам, и его династия славилась военными успехами, а также покровительствовал буддизму.

В 555 году решил объединить даосизм и буддизм в одно учение, затем приказал устроить дебаты между буддийскими и даосскими монахами. В результате решил, что буддисты одержали верх и приказал всем даосам обратиться в буддизм. Даосов, отказавшихся это сделать казнили, а сам даосизм был запрещен. Однако в поздний период правления, став патологически подозрительным, стал крайне жесток, казнил многих родственников, страдал несдержанностью в вине, отчего, как полагают, и умер.

2. Горы Суншань— центральные из пяти священных гор Китая, располагаются в провинции Хэнань, в основном в уезде Дэнфэн, где строились многие буддийские и даосские монастыри и селились отшельники.

Приход созерцания

У чаньского наставника Сянья был в учениках монах, который каждый вечер, перелезая через стену, убегал из монастыря, чтобы погулять и развлечься.

Как-то ночью наставник, делая обход обители, обнаружил табурет, приставленный к самому углу стены, и сразу понял, в чем дело. Он отодвинул табурет и сам встал на этом месте, поджидая возвращения ученика.

Ученик же вернулся глубокой ночью и, ничего не подозревая, начал перелезать через стену и наступил своему наставнику на голову. Перемахнув через стену, он внезапно обнаружил, что внизу стоит его учитель, перепугался и кубарем полетел вниз.

А наставник, как будто ничего и не случилось, мягко сказал: «Сегодня ночью выпало много росы, смотри, как бы не простудиться.

Поскорее возвращайся и отдохни!»

О произошедшем никто в монастыре так и не узнал. Да и сам монах-наставник никогда об этом не упоминал. И все же никто из ста с лишним учеников, что жили в монастыре, больше не гуляли по ночам.

Путы спадают

Да, воспитывать младшее поколение и наставлять учеников иногда действительно бывает чревато головной болью. Но бритая голова чаньского наставника Сянья оказалась препятствием, посерьезнее всех заповедей!

Приход созерцания

Один монах пришел в горы, чтобы посетить чаньского наставника, и попросил его наставить в некоторых вопросах Чань.

— По пути сюда пересекал ли ты горы и долины? — спросил наставник, уклонившись от прямого ответа.

— Да, пересекал я и горы, и долины, — ответил монах.

— А слышал ли ты голоса гор и долин? — продолжал расспрашивать его наставник.

— Да, слышал! — ответил монах.

— От тех мест, где слышны голоса гор и долин, и начинается дорога, ведущая к вратам Чань, — твердо сказал чаньский наставник.

Путы спадают

Мы ведь тоже, бывало, взбирались на горы, пытаясь разгадать тайны, которые хранят горные долины. Слушали щебетание птиц и стрекот цикад, проникали взглядом в леса, где журчат родники, — не это ли голоса горных долин?

Сердцем вслушивайся в эти звуки. А там, где они умолкают, открываются врата к познанию учения Чань.