Реджинальд Рей - Нерушимые истины

Не только то, что кажется непредвиденным или удивительным, указывает на присутствие нечеловеческих существ. У каждой реки и горы есть дух или обитатели. В каждом человеческом жильё присутствует дух как часть его собственной сущности. Как предполагает это разнообразие, сами духи также находятся на различных уровнях развития и мотивации. Некоторые злорадны, некоторые нейтральны, другие в целом благосклонны.

Традиционные космологические перспективы создают уникально мощную среду для практики тибетского буддизма. Безграничные временные и пространственные вереницы показывают недолговечность, краткость и конечную тщетность человеческой жизни, проходящей в свой собственный срок. Взгляд на явления этого мира, как заряженного духовно, позволяет ощутить близость, завязать взаимные отношения с другими мирами. Понимание сансары как бесконечного повторения жизни, за которой следует смерть и новая жизнь, и того, что все это управляется кармой, говорит, что длительное счастье в обычном смысле недостижимо. Представление состояния будды (buddhahood) как нахождения вне сансары даёт альтернативу этой устрашающей, пугающей перспективе. Тот факт, что состояние будды не только доступно, но и является окончательным и последним предназначением всех, составляет основу фундаментального оптимизма и ощущения ценности жизни. И безграничная рамка времени, в течение которого это может быть достигнуто, позволяет людям расслабиться и совершать своё духовное путешествие в своём собственном темпе. На этом пути тибетский буддизм достиг кажущихся противоречивыми целей раскрытия радикального несоответствия сансары, не оставляя своим сторонникам никакого выбора, кроме как обращения к духовному пути, и в то же время пробуждая в них ощущение уверенности, радости и благополучия в своём человеческом состоянии и его буквально бесконечные возможности.

Концепция космоса и его обитателей — не только абстрактная теоретическая карта без связи с опытом. Даже весьма скептически настроенные тибетцы находят, что она непрерывно подтверждается и доказывается тем, что случается в их жизни. Давайте рассмотрим пример дхармапал (dharmapalas), божеств, защищающих дхарму и её практиков от вреда. Чагдуд (Chagdud) Тулку (Tulku) вспоминает путешествие, которое он совершил в Тибет в 1987 году, почти четыре десятилетия спустя после китайской оккупации. Во время этого путешествия он посетил монастырь Чагдуд (Chagdud), или гомпу, в Восточном Тибете, место ряда возрождений Чагдуда, среди которых он был последней реинкарнацией. Важные тексты, скульптурные и другие священные объекты гомпы были унесены местными жителями и тщательно спрятаны, чтобы сохранить их от разграбления китайцами. Прибыв в монастырь, Чагдуд Ринпоче увидел, что, в отличие от других монастырей Восточного Тибета, монастырь Чагдуд избежал разрушения, китайцы не причинили ему даже серьёзного вреда. Ламы и жители местной деревни приписывали это деятельности главного защитника монастыря и рассказали такую историю. Как уже говорилось, ценности, которые можно было унести из монастыря, были спрятаны.

Тибетец из другой области предпринял попытку уничтожить большие глиняные статуи, оставшиеся в монастыре, в частности старинную, священную статую Гуру Ринпоче в святилище защитника дхармы. Он пришёл и обнаружил тяжёлые деревянные двери запертыми, поэтому он забрался наверх к маленьким окнам под крышей и собирался проникнуть внутрь, когда вдруг увидел, как большой тигр — видение, но полностью реальное для него — прыгнул перед статуей. Человек убежал, а позже тяжело заболел, его рвало кровью.

Все ещё не убедившись в силе защитников дхармы, он вернулся и, используя полномочия, данные ему китайцами, приказал открыть двери. Внутри он увидел сияющий чёрный камень, размером немного больше, чем голова человека. «Что это?» — спросил он. «Это камень жизненной силы защитников дхармы», — ответил кто‑то. «Не говорите ерунды, — грубо возразил этот человек. — Что это за защитники, дхармы? Какая жизненная сила? Это камень, просто камень, и я вынесу его отсюда и выброшу вон».

Он нагнулся и взялся за камень, но камень не сдвинулся с места. Тогда он приказал, чтобы ещё один человек помог ему, затем ещё и ещё один. Когда даже четыре человека не смогли поднять камень, тибетец начал бессвязно бормотать. В тот самый момент, совсем в другом месте, его сын упал с берега в реку и утонул. А этот человек сошёл с ума и больше никогда не выздоровел. Китайцы и их прихвостни насмехались над тем, что упомянутые события были связаны, но после этого больше никто не изъявлял желания разрушить монастырь Чагдуд Гомпа. [4] Чагдуд Тулку. «Lord of the Dance». С. 232.

Опыты подобного рода, говорящие о существовании и деятельности невидимых при обычных обстоятельствах сил, признаются всеми.

Свидетельства о невидимом подтверждаются гаданиями, что также является частью повседневной жизни обычных тибетцев. Путём гадания можно обратиться к просветлённому, с которым ощущается особая связь, возможно к какому‑то будде, бодхисаттве или защитнику, и просить о предоставлении информации и направлении действий при решении определённой проблемы или дилеммы. Основанием практики гадания служит предположение, что Вселенная является единым органическим целым, в котором каждая часть соединена причинно–следственной связью с любой другой частью. Согласно учению буддизма о карме, основные модели прошлого, настоящего и будущего «записаны», если так можно сказать, во всем сущем. Гадание стремится «прочитать» эту кармическую структуру, чтобы разворачивающиеся события могли быть обнаружены и расшифрованы. Божества, не связанные ограничениями человеческого существования, знают все, и у них можно «проконсультироваться», чтобы получить нужную информацию. На обоснованность процесса и реальность существ, к которым обращаются с просьбой, указывает эффективность результатов.

Пример из жизни Чогьяма Трунгпа Ринпоче показывает, как действует гадание. Когда он бежал из Тибета вместе с группой из ста семидесяти человек, им нужно было пройти через местность, где было множество китайских солдат. В этом месте группа попала в тупик и оказалась перед тремя одинаково мрачными альтернативами. Во–первых, они могли бы попробовать пересечь бурную реку с некоторой вероятностью встречи с китайцами на противоположном берегу. Во–вторых, они могли бы продолжать идти вдоль реки, рискуя почти наверняка столкнуться с китайцами, оккупировавшими местность. В–третьих, они могли бы присоединиться к большой группе тибетских беженцев и попробовать прорваться с боем через территорию, занятую китайцами. Близость китайцев была очевидна, и Трунгпа Ринпоче чувствовал, что они могут появиться в любой момент. Постепенно стало ясно, что второй и третий варианты не подходят, и группе не оставалось ничего другого, кроме как пересекать реку. Однако люди колебались и выражали опасение. Ринпоче в этот момент выполнил обряд гадания, чтобы попробовать определить, есть ли на самом деле на противоположном берегу реки китайцы и попадут ли люди, перейдя реку, в плен. Предсказание показало, что китайцев там нет. Группа пересекла реку и продолжила свой путь в Индию к безопасным землям. Комментируя практику гадания, Ринпоче делает следующее наблюдение: