Рам Дасс - Полировка зеркала. Как жить из своего духовного сердца

Метод гуру называют гуру крипа, и это особенная форма бхакти-йоги с концентрацией на гуру и его благословении или милости (крипа). Большую часть времени я просто общаюсь со своим гуру, хотя в телесной форме его уже нет. Мысли и воспоминания о нем возникают по тысяче раз в день. Я могу сидеть с кем-нибудь, кто затем превращается в моего гуру — и так происходит снова и снова. Это просто общение с этим невероятным существом любви, самосознания, присутствия. Таков способ моего раскрытия этим качествам. Процесс подчинения этому месту безусловной любви.

Суть отношений с гуру или духовным учителем — любовь. Гypy пробуждает в нас невероятную любовь и затем использует ее, чтобы помочь нам избавиться от иллюзии двойственности.

Отношения между гуру и челой («преданным») были прекрасно описаны Раманой Махарши: «Это как слон, который просыпается, увидав во сне льва. Как одного появления льва во сне слона достаточно для его пробуждения, так и одного отблеска Милости Повелителя довольно, чтобы прогнать у преданного сон невежества о Знании Реальности». Иными словами, как отдельная сущность гуру существует только в иллюзии отделенности, во сне. Как только метод гуру срабатывает и пробуждает вас, иллюзия автоматически саморазрушается.

Отношения между гуру и челой никак не связаны с интеллектом. Вам может казаться, что вы подчиняетесь, но в действительности не происходит никакого выбора. Это просто разворачивается глубокая карма, и в нужный момент вас притягивает к гуру.

Сначала я хотел только быть со своим гуру, глядеть на его телесную форму, прикасаться к его стопам. Спустя какое-то время любовь изменилась: она не ослабевала, но теряла связь с формой до тех пор, пока я не начал чувствовать полное удовлетворение, находясь вдали от гуру. Со временем она становилась все глубже и глубже, и мне уже было все равно, нахожусь ли я рядом с его телесной оболочкой. Я продолжал уходить вглубь, и уже не человек из Индии был важен, а сущность гуруизма. Я начал ощущать ее в себе — в отличие от чувства, связанного с внешним существом. Менялась вся динамика отношений: по мере своего углубления и раскрытия сердца я все больше подчинялся. Полушутя я говорил, что боготворил его телесную форму до тех пор, пока не понял, что его форма — всего лишь дверной косяк, а значит, я боготворил дверные косяки. Я глядел в дверной проем и, подчиняясь все сильнее, проходил все дальше. Этот метод вернул меня обратно к самому себе и вывел за пределы формы.

Гуру постоянно отражает обратно ту нашу часть, которая находится за пределами формы. Этот процесс также подсвечивает пыль на нашем собственном зеркале, изъяны и несовершенства нашей индивидуальности, которые мешают нам стать едиными и полноценно жить в этом месте чистого бытия и безусловной любви. Иногда, на миг, гуру сдувает все это, чтобы показать нам отблеск.

Помню, я стоял перед скромным домиком в деревне на холмах, когда неожиданно пришел Махарадж-джи. Мне сказали оставаться снаружи, так что у меня была возможность наблюдать, как подходят другие люди. Казалось, они появлялись почти ниоткуда, шли со всех сторон. Женщины бежали с полуголыми малышами на руках, вытирая при этом с рук о свои передники муку. Мужчины оставляли без присмотра свои магазины. Подходя, люди срывали цветки с деревьев, чтобы иметь возможность что-то поднести. Они приходили с чувством ожидания, с такой радостью и таким почтением, которые невозможно было спутать ни с чем другим.

Я наблюдал за появлением новых гостей, некоторые задавали скептические вопросы. Я видел, как осторожно раскрывались их сердца, и словно благодаря чуткому уходу мастера-садовника росла, распускалась эта мягкость. Махарадж-джи прикасался к сердцу каждого человека особенным способом, подходящим именно для него. С ним все получали разный опыт. Потому и невозможно описать, каково это — быть с ним. Каждый имел с ним собственную сердечную связь.

Как описать существо, подобное Махарадж-джи? Это как пытаться описать сладость плода или аромат розы. Когда я был с ним, существовал только Махарадж-джи — это было абсолютное, не требующее никаких усилий боготворение. Кришна Дас вспоминает: «Мы сталкивались со своими страхами, другими моментами, но потом он просто уничтожал это все любовью. Махарадж-джи просто смотрел на тебя и хихикал, и ты забывал о своих моментах». Он, будто магнит любви, всех нас притягивал. И эта любовь была его настоящим учением.

Для некоторых преданных на первом месте стоит драгоценная близость, приходящая из переживания опыта другого существа в том пространстве, которое занимает ваше собственное существо: это как шепот любящего, знающего глубины вашего сердца. Когда вы ощущаете безусловную любовь, вы находитесь в наилучших условиях для раскрытия сердца. В момент, когда ваше, сердце раскрывается, вы вновь впускаете поток любви, и именно в нем вы переживаете опыт Господа. Таков опыт пребывания с Махарадж-джи. Возможно, ему подобен и ваш собственный опыт с вашим Возлюбленным.

В «Жизни в ее лучших проявлениях» Мехер Баба говорил: «Преданные должны поддерживать жизнь и сияние своей любви к Гypy, чтобы он оставался их постоянным попутчиком во всех их мыслях, словах и действиях, когда они выполняют свои обязанности и обязательства и делают все остальное, что кажется необходимым в этом мире».

Свами Муктананда в своей садхане гуру крипа интенсивно медитировал на своего гуру Нитьянанду. Он визуализировал, как помещает его в свое тело, до тех пор, пока сам не стал Нитьянандой. Он был так опьянен своей преданностью гуру, что иногда переставал понимать, Муктананда он или Нитьянанда.

Ощущение этого чувства преданности передают еще «Песнь песней» Соломона первого века нашей эры:

Индийский эпос «Рамаяна» — сага о Боге, который принял физическую форму принца-воина, чтобы направить человечество и укрепить нашу веру. Это история о милости.