Согьял Ринпоче - Книга жизни и практики умирания

Иногда меня спрашивают: «Но если я так сделаю, не будет ли причинен какой-то вред тому другу или родственнику, кого я представляю себе в такой же боли?» Наоборот, то, что вы будете думать о них с такой любовью и состраданием, может только пойти им на пользу и даже принести исцеление какой-то боли или страдания, которые они испытывали в прошлом, могут испытывать сейчас или в будущем.

Ведь сам тот факт, что они послужили пробуждению в вас сострадания, хотя бы на мгновение, принесет им огромную заслугу и благо. Благодаря тому, что они частично были ответственны за раскрытие вашего сердца и позволили вам помочь вашим состраданием больному или умирающему человеку, их заслуга за это действие естественно к ним вернется.

Вы также можете мысленно посвятить заслугу за это действие тому другу или родственнику, который помог вам раскрыть ваше сердце. И вы можете пожелать ему добра и помолиться, чтобы его в будущем освободили от страдания. Вы будете благодарны этому вашему другу, а если вы ему скажете, что он помог вам пробудить ваше сострадание, то и он тоже может почувствовать вдохновение и благодарность.

Поэтому вопрос – «Не будет ли вреда моему другу или родственнику, которого я воображаю на месте больного или умирающего?» – показывает, что мы по-настоящему не поняли, насколько мощно и чудесно действует сострадание. Оно благословляет и исцеляет всех, кто соприкасается с ним: того человека, от которого исходит сострадание, того человека, посредством которого оно создается, и того, на кого это сострадание направлено. Как говорит Порция в Венецианском Купце у Шекспира:

Сострадание – это драгоценный камень исполнения желаний, чей свет исцеления сияет повсюду.

Есть одна очень красивая история, описывающая это, и я очень ее люблю. Будда, еще до того, как он стал просветленным, однажды вспомнил одну из своих прежних жизней. У великого императора было три сына, и Будда, которого звали Махасаттва, был младшим из них. Он был от природы любящим и сострадающим мальчиком, относившимся ко всем живым тварям как к своим детям.

Однажды император отправился со своим двором на пикник в лес, и принцы пошли играть в чащу. Там они нашли тигрицу, только что родившую тигрят и настолько ослабевшую от голода, что она была уже готова съесть своих новорожденных детей. Махасаттва спросил своих братьев: «Что нужно тигрице сейчас съесть, чтобы она выжила?»

«Только свежую плоть или кровь», – ответили они.

«Кто мог бы отдать свою собственную плоть и кровь, чтобы накормить ее и спасти жизнь ей и ее тигрятам?» – спросил он.

«На самом деле, кто?» – ответили они. Махасаттва был глубоко тронут положением тигрицы и ее детей и стал думать: «Я так долго бесполезно странствовал через сансару, жизнь за жизнью, и так мало сделал из-за моего желания, гнева и невежества, чтобы помочь другим существам. Вот, наконец, великая возможность».

Принцы уже возвращались к своим спутникам, когда Махасаттва сказал: «Вы двое идите вперед, а я вас догоню». Он тихо прокрался назад к тигрице, подошел прямо к ней и лег перед ней на землю, предлагая себя ей в пищу. Тигрица смотрела на него, но была настолько слаба, что даже не могла раскрыть пасть. Поэтому принц нашел острую палку и нанес своему телу глубокую рану; потекла кровь, тигрица слизывала ее, и к ней вернулись силы, она смогла раскрыть свою пасть и съела его.

Махасаттва отдал свое тело, чтобы спасти тигрят, и благодаря великой заслуге его сострадания он был вновь рожден в более высокой области и проследовал к своему просветлению и новому рождению Буддой. Но своим действием он помог не только самому себе: сила его сострадания очистила также и тигрицу с ее тигрятами от их кармы и даже от любого кармического долга, в котором они могли оказаться перед ним за то, что он спас их жизни. Фактически, его сострадательное действие было настолько сильно, что создало между ними кармическую связь, протянувшуюся далеко в будущее. Сказано, что тигрица и ее тигрята, получившие плоть Махасаттвы, родились вновь как первые пять учеников Будды, получившие самыми первыми его учения после того, как он достиг просветления. Какой взгляд дает нам эта история на то, насколько воистину огромна и таинственна сила сострадания!

Но все же пробуждение этой силы сострадания не всегда дается легко, как я говорил выше. Сам я считаю, что лучше всего прямо применять самые простые способы. Ежедневно жизнь дает нам бесчисленные возможности раскрытия наших сердец, надо только ими воспользоваться. Мимо вас проходит старуха с печальным и одиноким лицом, ногами с распухшими венами, едва несущая две пластиковые сумки, набитые покупками; бедно одетый старик стоит перед вами в очереди на почте; мальчик на костылях растерянно и тревожно оглядывается, собираясь пересечь улицу с оживленным движением транспорта; сбитая собака истекает кровью на шоссе; девушка сидит одна в углу вагона метро, истерически всхлипывая. Включите телевизор, и на экране может возникнуть мать, стоящая на коленях у тела ее убитого сына в Бейруте; или старушка в Москве, показывающая репортеру тарелку супа, которая составляет ее единственную пищу на этот день, и не знающая, будет ли у нее завтра даже такая еда; или один из румынских малышей, ставший жертвой СПИДа, смотрит на вас безжизненными глазами, лишенными выразительности.

Любое из этих зрелищ может открыть глаза вашего сердца на то, насколько огромно страдание в мире. Позвольте ему это. Не тратьте зря ту любовь и горе, которые оно вызовет; в тот момент, когда вы почувствуете, как в вас поднимается сострадание, не отмахивайтесь от него, не отворачивайтесь и не старайтесь быстрее вернуться к «норме», не пугайтесь своего чувства и не смущайтесь его, не позволяйте себе отвлечься от него или дать ему уйти в апатию. Будьте уязвимы: используйте этот быстрый, ясный прилив сострадания; сосредоточьтесь на нем, уйдите в глубину своего сердца и медитируйте на нем, развивайте его, укрепляйте и углубляйте. Делая это, вы сознаете, насколько вы были слепы к страданию, насколько та боль, которую вы сейчас переживаете или видите, составляет лишь крохотную частицу боли всего мира. Страдают все существа, повсюду; позвольте вашему сердцу излиться ко всем им в непроизвольном и неизмеримом сострадании, и направьте это сострадание вместе с благословением всех Будд на облегчение страдания везде, где бы то ни было.

Сострадание – это нечто гораздо более великое и благородное, чем жалость. Корни жалости лежат в страхе и чувстве высокомерия и снисходительности, а иногда даже в самодовольном чувстве – «Я рад, что это не я». Как говорит Стивен Левин: «Когда ваш страх касается чьей-то боли, он становится жалостью; когда ваша любовь касается чьей-то боли, она становится состраданием». Поэтому обучаться состраданию – это познать, что все существа одинаковы и страдают одинаково, это почитать всех, кто страдает, и знать, что ты сам ни от кого не отделен и никого не превосходишь.