Софроний - Духовные беседы

Говорите эти слова с большим чувством, проверяйте себя и познавайте характер этих явлений! Если говорим в Символе веры «я ЖДУ воскресения мертвых» и в молитвах за умерших: «в НАДЕЖДЕ живота вечного усопшего раба Твоего упокой», — то подчеркиваем, что, умирая, мы будем ждать нашего воскресения, а пока: «в руце Твои предаю дух мой» (Лк. 23:46). Всем вам желаю действительно жить Пасху с этим ожиданием нашего общего воскресения...

Бывают периоды, когда действительно мы распяты в борьбе за то, чтобы провести день без греха, то есть чтобы грех не обладал нами...

Сия борьба может достигать чрезвычайно глубоких напряжений, о чем я не говорил ни в книгах, ни с вами. Ибо не у всех есть достаточный разум понять это как следует. Но многие из подвижников боролись с плотскими страстями, причиняя себе боль. Читая жития святых, вы увидите, что, когда у некоторых были такого рода искушения, они жгли себя, дабы болью убить в себе это ощущение плотское. (Один святой жег свои пальцы, чтобы преодолеть это услаждение.) Когда эта страсть действовала в них, то они кусали себе пальцы, причиняли себе боль, по-настоящему достигая ее ударами по своему телу (больше всего по ногам, где нет органов). Этот способ очень опасен для некоторых: бить себя до тех пор, покамест боль не дойдет до сердца. Позывы к плотским услаждениям имеют странную силу: когда сильно действует в нас страсть, тогда не чувствуется боли от ударов. Только когда боль дойдет до сердца, тогда страсть прекращается.

Зачем это нужно? — Потому что каждый раз, когда мы сдаемся, страсть одерживает победу над нашей волей. И каждый раз, когда мы побеждаем услаждение плотское побоями, меняется вся структура наша, и тело начинает подчиняться настроению духа. То есть каждый раз, когда нам удается победить страсть такой болью, тело наше «приспосабливается» к тому, чтобы следовать за требованиями духа.

Однако, по-настоящему, борьба наиболее эффективная — это борьба в духе. А побои — это одна из форм аскетической борьбы за то, чтобы приостановить в себе действие страсти, то есть не дать страсти овладеть тобою, не приять ее. Мне тоже пришлось причинять боль сердцу моему, чтобы остановить похотение страсти, но сам я предпочитаю другой способ борьбы: мне помогала смертная память. Поражающее действие ее в том, что человек воспринимает другое тело как труп, и искушение прекращается на этом без побоев. Святые Отцы очень ценили смертную память, потому что она убивает в нас страсть плотскую.

Бывают моменты смертельной схватки со страстью: «Или ты, или я, кто-то будет из нас живой!» И каждый раз победа в таких острых моментах перерождает тело и ум наши. Потом ум легко отталкивается от всякого образа страсти. Мы получаем «власть» уже не в силу поста, а в силу воспитания ума.

Культура ума — вот что остается как наиболее эффективный способ борьбы со страстями. Я пишу об этом в книге о старце Силуане [84] См.: Архим. Софроний. Преподобный Силуан Афонский. С. 64. — как бороться со страстью, «не отдать ума» и приучить наш ум отталкивать всякий образ страсти. И когда человек культивирует свой ум в этом плане, так что он более не слагается с позывом страсти, тогда страсть умирает. Сие относится не только к плотским искушениям, но и ко всякой иной страсти...

Из моей практики на Афоне и на самом себе я заметил, что, когда меня оскорбляют, когда меня лишают чего-нибудь и грубо обращаются, тогда у меня уменьшается брань с плотью. Но были случаи, когда молодые монахи (их было очень мало) от скорби, наоборот, искали утешения в этом нервно-приятном плотском ощущении. Вот почему нужно быть очень осторожным во всем этом.

Я очень боюсь, что плохо говорю, и все-таки, несмотря на всю мою нескладную речь, надеюсь, что-то останется в вашем сознании. Все вы — мне дорогие братья и сестры, о всех вас я молюсь. И будьте терпеливы. Бог каждого из нас испытывает на чем-нибудь...

И простите меня.

О спасении и о тщетности богословской науки: через нее нельзя жить Бога. О бытийной связи с Богом через воздержание от греха. Об ипостаси в учении и примере прп. Силуана. Через брань с грехом приходит богопознание. Слезы — путь святых; порабощение — путь мира. Спасение — следовать за Христом в Его истощании: принять смерть от брата. Мы спасаемся в эпоху богопокинутости. Богословие как молитва и как состояние. О падении Адама, откровении «Аз есмь» и проповеди «Покайтесь!». Где нет любви — нет плача.

Великий отец Церкви свт. Афанасий Александрийский говорит, что нам необходимо повторять все имеющее тесное отношение к нашему спасению. [86] См.: Свт. Афанасий Александрийский. Символ веры // Следованная Псалтирь. Киев, 1907. С. 1. Утеря самых существенных моментов может стать препятствием к нашему спасению. Спасение — совсем не малая вещь. Спасение означает: из временного явления, «феномена», превратиться в существо богоподобное и вечное. И если так, то какая задача стоит перед нами в повседневной жизни?

Есть фактически один путь воспитания в Церкви: через школы и богословскую науку. Но да будет позволено мне сказать, что этот путь все же не более чем паллиатив. Наше время особенно показывает «бестолковость» богословских наук. Через науку нельзя понять Бога экзистенциально и жить Им. А спасение как перерождение из временного «феномена» — значит стать подобным Богу, во исполнение молитвы Иисуса Христа к Отцу: «хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною» (Ин. 17:24)... и «где Я, там и слуга Мой будет» (Ин. 12:26). «Там» — это вовсе не географическое понятие, а чисто духовное. «Там» — в божественной вечности, «быть с Ним и видеть Славу Его» (см. Ин. 17:24), значит, и самим быть в этой Славе. Живя в этом мире, где упущен путь молитвы и жизни по заповедям, где хотят заменить служение Богу и жизнь в Нем разговорами о Нем, мы все время подвергаемся влиянию этих расположений человека и рискуем потерять истинный путь к богопознанию и ко спасению, что является единственной целью монастырской жизни. Спасается человек не множеством научных сведений. Через эти сведения никак не дается нам состояние «видеть Бога, как Он есть» (см. 1 Ин. 3:2). Поэтому большинству ученых нестерпимо это слово. Однако иное мы видим в Евангелии. Господь говорит: «Блаженны чистые сердцем, яко тии Бога узрят» (Мф. 5:8). Совершенно правильно для нас задуматься о словах Христа: «Как узрят чистые сердцем Бога? Как Он есть или как Он не есть?» Ученый ум склонится, конечно, к мысли: «как Он не есть». Но Христос думает иначе, и мы постараемся следовать за Христом.

В чем смысл моего слова? — Мы должны сосредоточить все наше внимание только на том, чтобы НЕ СОГРЕШИТЬ ни пред Богом, ни пред человеком, ни пред вещами. И из этой жизни — простой, но сосредоточенной на этой заповеди — рождается состояние человека, когда он уже бытийно «связывается» с Богом.