Андреас Конанос - Христос посреди нас. О святости повседневной жизни

Приведу еще один пример из Евангелия, который мне очень нравится. После Своего Воскресения Господь, будучи с учениками, говорит апостолу Петру: «Иди за Мной». А Петр, глядя на Иоанна Богослова, который был тут же, спрашивает Христа: «А он что?» Да, Господи, я последую за Тобой. А Иоанн? И Христос отвечает: «Если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? ты иди за Мною». Зачем спрашиваешь о нем? Зачем тебе знать, что с ним будет? (см. Ин. 21: 19–22).

Смотрите, здесь Господь учит нас презрению к другим людям. Нет, это не то презрение, которое бывает от безразличия или высокомерия. Здесь речь идет о том, чтобы не допускать в свою жизнь лишней информации, которая может разрушить связь с Богом. Зачем знать про других? Наше дело — строить свои отношения с Ним Самим. Не нужно думать, как живут другие, что они делают и что думают по этому поводу. «Любишь Меня? Иди за Мной. Паси овец Моих» (см. Ин. 21: 15).

Внутри тебя — твое собственное сокровище, собственная красота, собственная замечательная компания. Все это — плод твоей молитвы. И если сейчас не строить отношений с Богом, то придет день, когда тебе будет очень больно, ты начнешь страдать.

Почувствуй Его сейчас. Пусть будут только ты и Бог, оставь других людей в покое.

«Иди за Мной. Я люблю тебя. И хочу сделать тебя сильным».

На Афоне есть подвижники, которые живут в полном одиночестве. И их совсем не интересует, что про них говорят. Рядом с ними вообще никого нет. Никто им не говорит: «Молодец, отче! Сегодня ты совершил столько подвигов!» Им неинтересно мнение людей. Им важно мнение Бога.

Помните, как двое учеников встретили Господа по дороге в Эммаус? Лука и Клеопа шли и разговаривали с Христом, не узнавая Его. Но когда ученики увидели Господа за преломлением хлеба, узнали Его и почувствовали, как начали гореть их сердца, — в этот момент Он внезапно их покинул. Почему Господь так с ними поступил? Чтобы сделать их сильнее.

Христос появляется и тут же исчезает, оставляя сладостное послевкусие в их душах — тепло, веру и силу. Силу — чтобы они смогли поверить в Него, прикоснуться к Нему и ощутить Его невидимое присутствие. Почувствовать, что они обладают Им — Тем, Кто в действительности им не принадлежит. И несмотря на то, что Иисус покидает их, Его аромат, Его сладость остаются с ними, продолжая притягивать к Нему. Лука с Клеопой приходят к остальным ученикам со словами: «Мы видели воскресшего Господа!» А между собой недоумевают: «Помнишь, мы тогда почувствовали, будто в сердце у нас запылал огонь? Наши души были словно охвачены пламенем. И как только мы ощутили это, Христос исчез» (см. Лк. 24: 13–35).

Господь хочет, чтобы мы любили Его без уверенности в том, что обладаем Им. Он хочет дать нам пространство, чтобы мы могли свободно совершать любые полеты, выписывать любые фигуры в небесах Его любви, в океане жизни, среди волн. Иногда нам кажется, что мы не знаем, куда плыть в этом океане, а Господь говорит:

— Доверься ветру, пусть волны несут тебя.

— Но у меня нет компаса! Я не знаю, куда плыву!

— Доверься ветру, и все получится.

Если мы это поймем, то будем чувствовать присутствие Бога даже тогда, когда нам кажется, что Его нет рядом. Будем в этот момент понимать, что, скорее всего, Он только что был совсем близко и дал нам Свой хлеб, исчезнув до того, как мы это осознали.

Господь говорит: «Хочу, чтобы у тебя со Мной возникли новые отношения. Хочу, чтобы мы с тобой вышли за рамки схем, цветов, видений, прикосновений и ощущения уверенности. Хочу, чтобы ты чувствовал Меня в своем сердце». Господь то приближается, то отдаляется, оставляя отпечаток в наших душах. И хотя мы не можем описать это ощущение словами, люди, заглядывая нам в глаза, видят, что нас посетил Господь и оставил в нас нечто, дающее силы для новых шагов, новых достижений.

Говорят, что именно такими мы окажемся в вечности, в Царстве Божием — там, где всегда будем наслаждаться Господом, желая при этом все большего и большего наслаждения. Он уже будет для нас не какой-то Тайной, которую пока невозможно узнать, а Тем, Кого мы хорошо знаем, но Кем не можем насытиться. Кем обладаем, но Кто постоянно ускользает от нас.

Видите, как все взаимосвязано? Если мы это поймем, у нас появятся силы для движения вперед, и при этом мы будем уверены и не уверены во всем, что нас окружает.

Знаешь, если сегодня, после нашей беседы, ты будешь разговаривать со своим ребенком — начнешь говорить ему о Боге, о жизни, захочешь что-то посоветовать, — в твоих словах обязательно будет присутствовать уверенность. Ты настолько уверен в своей правоте, что думаешь, будто и Бог того же мнения. Приходить домой не позже такого-то часа, поступить в вуз, пойти туда-то, купить то-то… Все это ты говоришь с полной уверенностью в том, что знаешь, как надо. А ведь Сам Бог говорит с нами совсем иначе:

«Я, Бог, Бог сюрпризов. Я хочу, чтобы ты вырос и понял: когда пребываешь в полной уверенности относительно чего-то, Меня там может и не быть. Я совсем не всегда подтверждаю то, в чем ты не сомневаешься. Я могу быть и среди сомнений, среди неожиданностей. Могу быть там, где тебе кажется, будто ты проиграл. Но на самом деле проигрыша нет».

Разговаривать с ребенком можно совсем иначе.

«Хорошо, сынок. Раз ты никак не можешь понять, что приходить домой нужно не позже двенадцати, я просто буду молиться. А ты возвращайся тогда, когда Бог просветит тебя». И в то время как тебе будет казаться, что ты полностью отпустил ситуацию, на самом деле твои слова («приходи тогда, когда Бог тебя просветит») найдут гораздо больший отклик в его сердце. Говоря и рассуждая таким образом, ты уподобляешься Богу. А когда, напротив, тебе кажется, будто ты держишь ребенка в ежовых рукавицах; когда запираешь его дома и говоришь всем: «Вот где он у меня сидит! Взаперти!» — то в таком случае твой сын как раз ускользает от тебя.

Даруя свободу, ты на самом деле привязываешь к себе. Со стороны это выглядит так, будто ты отпускаешь ребенка на все четыре стороны, а по сути на его душе появляется отпечаток, и в какой-то момент он обязательно подумает: «Когда родители отпускали меня, мне показалось, будто внутри у меня вспыхнул огонь. Нет, вернусь-ка я не в три ночи, а пораньше». Или: «Вернусь в три, как обычно. Но буду осторожнее. Мне кажется, будто родители рядом. Не буду делать ничего дурного. Не буду пробовать наркотики, пить, бродяжничать, ругаться. Буду жить так, как если бы они смотрели на меня. Ну а припоздниться — это не страшно».

Один юноша как-то сказал мне: «Как я могу пойти домой, когда все только начинают гулять? Отец велит мне выходить из дома не позже девяти, но в девять все мои друзья еще спят. Они проснутся в одиннадцать, примут душ, оденутся и в двенадцать выйдут. А мне отец говорит возвращаться в полдвенадцатого. Но в это время никто еще из моих друзей не выходит!»