Франсуа Брюн - Чтобы человек стал Богом

Франсуа Брюн

Из Евангелия от Иоанна мы знаем, что Христос сказал: «Я есмь Путь, Истина и Жизнь». Мне кажется, что каждый христианин, который принимает эти слова в подлинном опыте общения с Христом, может себя назвать богословом. Я настаиваю на слове «опыт», ибо богословие является, прежде всего, встречей личностей — человеческой личности с Христовой, встречей человека с Богом. Очевидно, что речь идёт не об обычной встрече, но о потрясающем событии, которое открывает смысл и подлинную перспективу для будущего: «Чтоб человек стал Богом!».

Этими словами, вынесенными в заглавие, отец Франсуа Брюн вводит нас в опыт Богообщения. Речь не идёт о методе, в современном смысле слова; мы не найдём в этой книги и философии, ещё меньше — доктрину или следы исчезнувшей истории. Это также не умопостигаемый опыт, ибо «разум Его не исследим. Если бы можно было Его постигнуть, он не был бы Богом» (Евагрий Понтийский).

Эта книга позволяет нам понять, что подлинное богословие может быть только мистическим. Об этом говорит преп. Симеон Новый Богослов: «Как друг беседует с другом, так человек говорит с Богом; приближаясь с доверием, он пребывает перед ликом Того, Кто обитает в Свете неприступном».

В этих нескольких строках, посвящённых отцу Брюну, дорогому моему сердцу другу, мне хотелось бы подчеркнуть исключительное мужество, которое характеризует всё его творчество, невзирая на все препятствия.

Да, именно мужество, поскольку речь идёт не о доказательстве, а о свидетельстве тайны спасения человека. В «доказательствах» бытия Бога мы не нуждаемся; во всяком случае, не в этом видит свою задачу автор книги. Он показывает нам, что для него Бог — это Тот, кого он любит как друга, в личной неповторимой привязанности, и что, благодаря воплощению Христа, это возможно. Это — прекрасная тайна взаимопроникновения божественной природы и человеческой в одном Лице, Имя Которому — Иисус, посланному по Тройческому повелению открыть нам, насколько мы любимы Богом, в каком бы положении не находились.

Отец Франсуа Брюн вписывается т.о. в традицию всех Отцов Восточной Церкви, одаривших нас своим опытом встречи с Божественной Любовью. В книге звучат справедливые критические замечания в адрес некоторых сторон догматического западного богословия, рационалистически и юридически окрашенного, но она, главным образом, дарует нам опыт встречи с богословской традицией православной Церкви, насыщенной всем тем, что наши Отцы передали нам от этой действенной Божественной Любви, воспламеняющей человека.

Я достаточно знаю автора книги, чтоб утверждать, что предоставленные нашему вниманию страницы — результат не интеллектуального размышления, но глубинного внутреннего поиска, подобного тому, что движет всех тех, кто ищет Бога, как иные ищут золото. Мы прикасаемся здесь к опыту познания не посредством технических объяснений, но, гораздо более, опытом «сопричастности» во Христе полноте любви Пресвятой Троицы.

Таким образом, речь идёт не о том, чтоб, по словам преп. Никодима Святогорца, «погрузиться в интеллектуальные миражи, в противоречивые и ошибочные рассуждения», смешивая умопостигаемое и духовное, но войти «не посредством эрудиции или размышления, в поклонение, в оплодотворение рассудка верой» (Оливье Клеман). Именно это передали нам и западные мистики, на языке, несомненно, слишком нагруженном богословскими категориями их времени, и потому требующем расшифровки. Отец Франсуа Брюн показывает нам необходимость полностью освободиться от этого языка, чтобы насытиться плодами их глубокого и животворящего духовного опыта. Отметим, что эти мистики не являются богословами в академическом смысле слова, однако их приобщение к Богу в столь характерной для них благословенной напряжённости показывает нам справедливость известного патристического выражения: «кто молится, тот богослов и кто богослов, тот молится».

Мне хотелось бы закончить это небольшое вступление к книге, возблагодарив Господа не только за это исследование высокого уровня, но за всё творчество отца Брюна. Мне кажется, что оно свидетельствует о том, что Православная Церковь открывает, особенно в пасхальные дни, предлагая верующим для поклонения икону Сошествия Христова в ад. Мы созерцаем перед ней несказанную Божественную любовь: беря руку Адама, Господь дарует свою Божественность всему человечеству, выражая таким образом то, что восточная традиция вписывает в память наших сердец: «Бог человеком стал, чтоб человек стал Богом».

Архимандрит Симеон , Монастырь Святого Силуана (Франция)

( Перевод с французского Татьяны Викторовой, проф. Страсбургского университета )

Церковь всегда переживала кризис. С самого начала. Весь мир неизменно повторяет это. И в определённом смысле такое утверждение верно. Но так как такое заявление сегодня повторяется так часто, всё происходит парадоксальным образом как бы для уменьшения тяжести действительного кризиса и для превращения его в обычный, помещая его в длинную последовательность следующих друг за другом кризисов, которые никогда не мешали Церкви жить, жить и развиваться. Но именно здесь, вне всякого сомнения, и есть роковая ошибка.

Не все кризисы имеют одну и ту же степень серьёзности. Кризисы церковной дисциплины угрожали единству Церкви, но не её сущности. Моральные кризисы, так часто происходившие в течение долгой истории, смущали умы людей, но не затрагивали основу веры. Кризисы веры сами по себе, по крайней мере, со времён конца арианства, не затрагивали суть христианства (Троицу и воплощение) или, скорее, оставались достаточно ограниченными и быстро преодолимыми. Наиболее серьёзный кризис веры — кризис протестантизма — не относился, однако, к сущности и захватил лишь некоторые грани христианства, но отнюдь не всё. Всё, что осталось, объединилось вокруг Рима, чтобы продвинуться в последующие века в новом миссионерском устремлении к покорению мира.

Сегодняшний кризис по существу затрагивает всю Церковь.

Официальные высказывания, которые стремятся скорее успокоить верующих, чем проанализировать болезнь, которой они страдают, утверждают, что во всеобъемлющем движении для необходимого приспособления Церкви к современному миру некоторые, захваченные рвением, заходят слишком далеко, переходя через истинную меру, установленную последним собором. Но большая часть верующих и даже некоторые священники хорошо понимают, что речь идёт о гораздо большем.

В течение веков казалось, что Церковь была обращена к Богу по существу для лучшего приведения к Нему всех верующих.