Евгений Гусляров - Христос в Жизни. Систематизированный свод воспоминаний современников, документов эпохи, версий историков

Ч. Додд. С. 50.

(Первоначальное же обвинение выглядело так). Не собственное наше бедствие ужасает нас (говорили в синедрионе), но что будет с отечеством? Признанный за Мессию, Он, сообразуясь с желаниями народа, (обязательно) должен будет объявить войну римлянам; да, если бы и не объявил, повелители света не унесут орлов своих, не растерзав их когтями всей Иудеи. Что же принесет война сия, которая потребует последних усилий для народа, и без того истощенного? — Врагам нашим — новые победы; нам — новые поражения и оковы. Народ иудейский слишком слаб, слишком не приготовлен, чтобы мог спорить о победе с легионами кесаря; новый вождь слишком духовен и удален от земных дел, чтобы Его дух или мужество могли заменить недостаток действительной силы. Раздраженные победители света отнимут у нас и последние права, обратят в развалины все, что теперь есть лучшего — храм и город; отягчат иго, которое и без того заставляет нас преклоняться до земли; — и имя Иудеи может навсегда изгладиться из списка народов.

Архиеп. Иннокентий. С. 44–45.

В этот достопамятный год некто Иосиф, по прозванию Каиафа, был главным первосвященником и председательствовал в синедрионе; таким образом, две различные должности возложены были на одно лицо: этот порядок был заведен после изгнания Архелая. Каиафа впервые является в истории Иисуса. Благодаря своему высокому положению в государстве, он играл впоследствии выдающуюся роль в ряду врагов Сына Божия при конце Его земного поприща. Он судил и осудил Иисуса. Одно имя Его, запятнанное кровью, вызывает тягостные воспоминания в каждом христианине. Каиафа, как и все предшественники его в продолжение целого полустолетия, был раболепным прислужником римской власти. Наместник Сирии, Валерий Грат, назначил его около 18 года великим первосвященником, потому, без сомнения, что именно в нем нашел то раболепство, которое требовалось от первосвященников, ставших орудием народного порабощения. Понтий Пилат, сделавшись прокуратором в Иудее, застал Каиафу уже при должности и оставил его на месте первосвященника. О фамилии Каиафы, которая, по всей вероятности, была одною из самых влиятельных в стране, ничего неизвестно. Он был саддукей и женился на дочери прежнего главного первосвященника Анана, одного из неоспоримых вождей партии, дружественной Риму. Пять сыновей Анана один за другим занимали должность верховного первосвященника. Это родство увеличило и укрепило власть Каиафы. Когда Пилат около 35 года был отозван от занимаемого им поста, Каиафа остался при должности и был отставлен от нее только год спустя Вителлием.

А. Дидон. С. 526.

…Во время беснований в совете этот-то Иосиф Каиафа обратился к ним [членам синедриона]со словом.

Ф. Фаррар 2 . С. 307.

…Черту подвел первосвященник Каиафа, с грубой прямотой изложивший суть дела как он ее понимал: «Лучше для вас, чтобы один человек умер за народ, а не весь народ погиб»

Ч. Додд. С. 123.

И такое прорицание вышло из уст первейшего врага Иисусова, Его убийцы!..

Архиеп. Иннокентий. С. 50.

Характер дела таков, что слова эти — не пустая формальность; они точно передают точку зрения священнослужителей; Иисуса надобно «устранить», чтобы не нарушилось непрочное равновесие, которое позволяло Иудее пользоваться ограниченной автономией при римском владычестве.

Ч. Додд. С. 123.

Эту политику они вели потом все с большею настойчивостью и в знаменитом решении синедриона, на котором Каиафа произнес свое невольное пророчество о том, что «лучше одному человеку пострадать за всех», чем подвергать целый народ бедствию войны, эта политика достигла своего высшего выражения, так как тут ясно было высказано со стороны саддукейской партии опасение политического движения, которое могло бы повести к радикальному перевороту общественных отношений и, в котором, священническая аристократия могла навсегда потерять свое выгодное положение. Решив в этом смысле вопрос, саддукеи ждали теперь только благоприятного случая, чтобы довести дело до конца, и не отступили от него даже и тогда, когда пришлось прибегнуть к преступной сделке со злосчастным учеником-предателем.

А. Лопухин. С. 921.

…Искусный оборот, придуманный Каиафою, казалось, должен был, без оскорбления, заставить молчать самих друзей Иисуса, если только они не хотели защищать Его явно, как друзья: — с ними не спорили уже о Его невинности; требовали только пожертвовать этим невинным человеком для блага общественного не по чему другому, как по той одной причине, что Он имел несчастье явиться на свет, так сказать не во время и не к месту.

Архиеп. Иннокентий. С. 50–51.

Первосвященнический суд над Христом с его беззаконностью и подкупными лжесвидетелями довершил их политику, которая именно и привела к распятию Спасителя на кресте…

А. Лопухин. С. 921.

Изречением Каиафы окончились прения членов, и голос врагов Иисусовых взял решительный перевес…

Архиеп. Иннокентий. С. 51.

И с того времени искали, как Его убить…

Славянская версия «Иудейской войны». С. 145.

С этого дня положили убить Его...

Иоанн. 11:53.

Власть судить человека уголовным судом, как мы уже видели, принадлежала только синедриону.

К. Каутский. С. 370.

Еврейское законодательство прежде всего обращает на себя внимание глубокою древностью. За 1500 лет до Христа, когда ни Греция, ни Рим, умственное наследие которых лежит в основе современной цивилизации, еще не выступали на поприще мировой истории, Моисей уже дал еврейскому народу определенные судебные учреждения и постановления. Он именно установил Великий Совет из 70 старцев, которые имели обязанностью разбирать тяжебные дела народа. Этот Совет является первообразом позднейшего синедриона времен Иисуса Христа.

Прот. И. Восторгов. С. 4.

Несмотря на свое порабощение, несмотря на крушение своей независимости, евреи в Иудее, как и во всех своих колониях посреди языческого мира, сохранили еще до известной степени свое собственное управление. Эта власть, религиозная и одновременно народная, находилась в руках семидесяти одного избранника. Еврейское предание приписывало это учреждение Моисею и ссылалось на Закон, чтобы придать ему священный характер. В действительности же между синедрионом и старейшинами, о которых говорит Моисей, нет ничего общего. Эти последние — только представители народа, собирающиеся для рассуждений в важных случаях, но они не составляют народной власти. Несправедливо также смешивать синедрион с «великим собранием», учрежденным Ездрою и имевшим значение собора книжников, призванных решать вопросы чисто религиозного свойства. Синедрион собственно возникает только к половине третьего века до Рождества Христова, во время Антиоха Епифана. Учреждение этого собрания было, вероятно, уступкою со стороны Птолемеев, которые, чтобы приобрести себе расположение евреев, признали за ними право самоуправления. Это судилище, преимущества которого вначале, во времена Селевкидов, были, вероятно, очень ограничены, сделалось гораздо влиятельнее при Асмонеях; но только в царствование Гиркана, около 130 года, собрание это преобразовалось в синедрион и разделило управление народом с первосвященником, который до тех пор имел единоличную власть. Римляне, сделавшись властителями Иудеи в 63 году, сохранили это народное представительство, ограничив только его власть; но во время Иродов и прокураторов мы видим его снова с тем устройством, которое ему дал Гиркан.