Евгений Гусляров - Христос в Жизни. Систематизированный свод воспоминаний современников, документов эпохи, версий историков

Ф. Фаррар 2 . С. 438–439.

Сотник же поведал игемону о происшедшем. Услышав (об этом), игемон и жена его предались печали глубокой, не ели и не пили в тот день. И призвал Пилат иудеев и сказал им: видели ли вы знамения на солнце и во всем (мире), которые произошли, когда Иисус умирал? Ответили игемону: затмение солнца по обычному закону свершилось.

Евангелие от Никодима.

Апокриф (11).

Страшное, величественное, внушительное небесное знамение — угасание солнца, тьма, обнявшая все земное, среди полуденного яркого света, тяжело подействовала на хулителей невинного Христа, привела их в ужас и молчание. Знакомые же почитатели Распятого, сначала стоявшие вдали и смотревшие, приблизились к Страдальцу, окружили крест Его и из них евангелист называет Марию Магдалину опять первой. Таким образом Мария Магдалина у ног Христа Спасителя не только чудотворца, прославляемого и воспетого младенцами, но и у ног Иисуса Назарянина, униженного, обесчещенного, позорно распятого, оставленного даже Его апостолами!..

Д. Ростовский. С. 512–513.

Для почитателей Иисуса Христа помрачение воздуха и произведенная им тишина в природе, — были благоприятным случаем приблизиться ко кресту, где в сие время сделалось покойнее. Таковы были, по свидетельству евангелистов все знакомые Господу. В частности:

Многие жены галилейские, пришедшие на праздник, который, по замечению Марка, и тогда, как Иисус был в Галилее, ходили за Ним и помогали Ему от своего имущества.

Саломия, жена Зеведея, мать Иакова и Иоанна.

Мария Магдалина.

Мария, сестра Богоматери, матерь Клеопы, Иакова и Иоссии.

Иоанн, ученик и друг Иисусов.

Матерь Господа.

Иосифа, обрученника Богоматери, не было, вероятно, не только на Голгофе, но и на земле. С того самого времени, как Иисус Христос, будучи двенадцати лет, приходил с родителями своими в Иерусалим на праздник пасхи, об Иосифе вовсе не упоминается в Евангелии, хотя при некоторых случаях весьма прилично было упомянуть о нем, если бы он был в живых.

Архиеп. Иннокентий. С. 399–400.

При кресте Иисуса стояли Матерь Его, и сестра Матери Его Мария Клеопова, и Мария Магдалина.

Иоанн. 19:25.

Слабый пол оказался тогда мужественным…

Иоанн Златоуст 1 . Ч. 1. С. 123.

Теперь Мария оставалась Матерью уже не Иисуса, всеми любимого, уважаемого, Коего страшился сам синедрион, Который составлял предмет надежд для всего Израиля, — а Иисуса, всеми оставленного, поруганного, окончившего жизнь на Голгофе, вместе со злодеями!..

Архиеп. Иннокентий. С. 401.

Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей Жено! Се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее к себе.

Иоанн. 19:26–27.

За тайной распятия последовало усыновление Богородицей Христова ученика Иоанна и введение Ее как матери этого апостола в его дом. Так во всю Свою жизнь предопределено было пребывать Ей в неизвестности, неся долю простой смиренной христианки. Ведь не без значения были сказаны эти удивительные слова со Креста: Жено! Се, сын Твой …

Архим. Кирилл. С. 49.

Выслушав это с невыразимым душевным волнением, св. Иоан с того самого часа, даже с этой, может быть, самой минуты, желая отвести Мать от ужасного зрелища, мучившего душу ее бесконечными пытками, взял ее в дом свой.

Ф. Фаррар 2 . С. 437–438.

Усыновление св. Иоанна служит новым доказательством, что св. Иосифа не было уже в живых, и что братья Иисусовы, о коих упоминается в Евангелии не были Его родные братья, как думали некоторые еретики.

Архиеп. Иннокентий. С. 402–403.

...Человеческое в Нем, по-видимому, изнемогало и не могло уже выдерживать долее.

Ф. Фаррар 2 . С. 439.

И возопил Иисус голосом громким: Или, Или, лима савахфани!, что значит: Боже, Боже Мой, зачем Ты Меня оставил?

Евангелие от Никодима.

Апокриф, XI.

По Матфею: Или, Или; но Марково произношение ближе подходит к галилейскому наречию. Елои, образовалось из халдейского Елоги. Чисто на древнем еврейском надлежало бы сказать Ели. Равным образом Савахвани произошло из халдейского шебактани, а по-еврейски было бы азабтани. Из сего видно, что язык, коим говорил Иисус Христос, был тот же самый, коим говорили иудеи, т. е. соединение древнего еврейского с сирохалдейским.

Архиеп. Иннокентий. С. 404.

Никакими словами, кроме тех, простых слов, и отдаленно не передашь весь ужас, царивший на Голгофе. Его никогда не перестанут описывать, а, в сущности — и не начинали. Что можно сказать о конце, когда вырвались немыслимо отчетливые, немыслимые непонятные слова, на миг разверзлась не выдуманная, а настоящая бездна в единстве Троицы и Бог оставил Бога? Нам этих слов не понять во всю вечность, которую они нам дали.

Г. Честертон. С. 226.

...Среди мрака, смешанных криков, глухого топота шагов движущейся толпы, нашлись такие, которые не расслышали слов Его и, уловив только первые звуки, говорили, что Он произнес имя Илии. Быстрое появление подобного предположения служит свидетельством сильного возбуждения и ужаса, — невольной думы о чем-то великом, непредвиденном и ужасном. Потому что представления иудеев о великом ветхозаветном пророке Илии было связано неразрывно с ожиданиями Мессии, с ожиданиями грядущего гнева.

Ф. Фаррар 2 . С. 439.

Тем не менее, молитвенное восклицание Господа для врагов Его послужило новым поводом к насмешкам. Циники притворились не понявшими Его слов, и, основываясь на некотором сходстве звуков Елоаг с наименованием Илии, давали им такой смысл, как будто они обращены были к сему пророку: «Смотрите, — кричали один другому, — Он зовет Илию на помощь», то есть смотрите, как Он, даже умирая, продолжает представлять из Себя Мессию: ибо все верили, что Илия вместе с другими пророками должен явиться перед появлением Мессии и быть Его предтечею и слугой; верили также, что этот пророк является иногда для того, чтобы подать помощь тем, которые его призывают.

Архиеп. Иннокентий. С. 405.

Другие же, более занятые исполнением пророчеств, услышали: «Свершилось»!

Э. Ренан. С. 297.

…Теперь конец Иисуса приближался быстро. Шесть мучительных часов прошло с тех пор, как пригвоздили Его к кресту. Его начала томить жажда, которая вообще труднее всех пыток переносится человеком, а в этом роде казни становится еще неутолимее, вследствие множества отдельных причин страдания. Нет сомнения, что ее усиливал еще вид римских воинов, пивших так близко от креста. Поэтому во все время ужаснейших мучений, какие только может переносить человек, Он высказал одно только слово о своем физическом страдании, воскликнув громко: «Жажду».