Эдмонд Шекли - Евангелие мира от ессеев

Кого можно было бы призвать на царство,

И все князья ее будут ничто.

И зарастут дворцы ее колючими растениями,

Крапивою и репейником — твердыни ее;

И будет она жилищем шакалов,

Пристанищем страусов.

Послы для мира горько восплачут.

И опустеют дороги.

И истребится славный лес и сад;

И остаток дерев леса так будет малочислен,

Что дитя в состоянии будет сделать опись.

Вот, придут дни,

И все, что есть на земле

И что собрали отцы твои,

Унесено будет дымом,

Ибо мы забыли Отца своего Небесного

И Мать Земную свою

И нарушили священный Закон.

О, если бы Ты расторг небеса и сошел!

Горы растаяли бы от лица Твоего.

Когда десница Твоя являла крепость

Закона Твоего

И нисходил Ты во гневе, -

Горы таяли от лица Твоего,

Как от плавящего огня.

Вот, Ты прогневался, потому что мы издавна грешили.

Мы как море взволнованное, которое не может успокоиться

И которого воды выбрасывают ил и грязь.

Надеемся на пустое и говорим ложь,

Ноги наши бегут ко злу,

Опустошение и гибель на стезях наших.

Осязаем, как слепые стену,

Спотыкаемся в полдень, как в сумерки,

Между живыми — как мертвые.

Но ныне, Отче Небесный, Ты — Отец наш;

Мы — глина, а Ты — образователь наш,

Мы все народ Твой.

Города святыни Твоей сделались пустынею;

Погибли леса

И вся земля Твоя запустела.

Священные и прекрасные наши дома,

В которых возносили Тебе хвалы отцы наши,

Пожраны огнем.

И даже древняя мудрость Отца нашего Еноха

Втоптана в прах и в пыль.

Смотрю на землю, и вот

Она разорена и пуста, -

На небеса, и нет на них света.

Смотрю на горы, и вот, они дрожат,

И все холмы колеблются.

Смотрю, и вот нет человека, и все птицы небесные разлетелись.

Смотрю, и вот плодородное место — пустыня,

И все города его разрушены

От лица Господа, от ярости гнева Его.

Ибо так сказал Господь:

Вся земля будет опустошена,

Но совершенного истребления не сделаю.

Вот рука Закона не сократилась

На то, чтобы спасать,

И ухо Его не отяжелело

Для того, чтобы слышать:

Из пустыни принесу Я семя новое,

И посеяно будет семя

В Саду Братства,

И процветет,

И Дети Света покроют землю безводную

Высокой травой и деревьями плодоносными.

И застроят пустыни вековые:

И восстановят города запустелые,

Заброшенные многими поколениями,

И будут называть их восстановителями развалин,

Возобновителями путей для населения.

И будут венцом славы в руке Господа

И царскою диадемою на длани Закона.

Возвеселится пустыня и сухая земля,

И возрадуется страна необитаемая и расцветет как нарцисс.

Великолепно будет цвести и радоваться,

Будет торжествовать и ликовать.

И откроются глаза слепых,

И уши глухих отверзутся.

И хромой вскочит, как олень,

И язык немого будет петь;

Ибо пробьются воды в пустыне,

И в степи — потоки.

И превратится призрак вод в озеро,

И жаждущая земля — в источники вод.

И будет там большая дорога,

И путь по ней назовется путем Закона:

Нечистый не будет ходить по нему;

Но он будет для Детей Света;

По нему пересекут они Реку Вечную

И войдут в место укрытия,

Где стоит Древо Жизни.

И возвратятся на землю дети человеческие,

И войдут в Сад Бесконечный

С радостным восклицанием;

И радость вечная будет над головою их;

Они найдут радость и веселье,

А печаль и воздыхание удалятся.

И будет в последние дни,

Гора дома Господня

Будет поставлена во главу гор

И возвысится над холмами,

И потекут к ней все земные сыны человеческие.

И пойдут многие народы и скажут:

Придите, и взойдем на гору Господню,

В скинию Закона священного,

И ангелы святые научат нас

Путям Отца Небесного

И Матери Земной

И будем ходить по стезям правды;

Ибо из Сада Братства

Выйдет Закон,

И слово Господне — от Детей Света.

И будет Господь судить народы,

И обличит многие племена;

И перекуют мечи свои на орала,

И копья свои — на серпы:

Не поднимет народ на народ меча,

И не будут более учиться воевать.

Услышь голоса братьев,

Вопиющие в пустыне:

Приготовьте путь Закону!

Прямыми сделайте в степи стези Богу нашему!

Всякий дол да наполнится,

И всякая гора и холм да понизятся,

Кривизны выпрямятся

И неровные пути сделаются гладкими;

И заслышится глас Господень, и речет:

Я, Я Закон, и нет иного кроме Меня.

От начала дней Я Тот же,

И никто не спасет от руки Моей.

Послушайте Меня, Дети Света!

Я тот же, Я первый и Я последний.

Моя рука основала землю,

И Моя десница распростерла небеса.

Послушайте Меня, Дети Света!

Вы, знающие правду,

Дети Мои, в чьих сердцах Закон Мой:

Итак вы выйдете с веселием

И будете провожаемы с миром;

Горы и холмы будут петь пред вами песнь,

И все дерева в поле рукоплескать вам.

Восстаньте, светитесь, Дети Света,

Ибо сошел на вас свет Мой,

И через вас слава Закона

Взойдет над землей обновленной!

Книга четвертая — «Учения Избранных» — явится неожиданностью для читателей, знающих о том, что в 1979 году доктор Шекели скончался. Будь я филологом, как он, исследователем текстов или археологом, я, вероятно, могла бы лучше истолковать его посмертную волю. Но будучи его верной famulus amanuensis, «служкой-переписчиком», я лишь исполняю оставленные им мне четкие и однозначные инструкции: «Через два года после моей смерти опубликуй книгу четвертую Евангелия Мира от ессеев». Вот все, что он сказал, и теперь я осуществляю его волю.

Книга четвертая — еще один фрагмент из полной рукописи на арамейском языке, хранимой в архивах Ватикана, и древ-неславянской версии, которая находится в Королевской библиотеке Габсбургов (ныне — собственность правительства Австрии). Что же касается причин, по которым д-р Шекели не опубликовал эту книгу при жизни, то тут я могу лишь высказать свою догадку. Мне представляется, что он хотел, чтобы живая реальность этих нестареющих истин осталась незамутненной ничем, даже присутствием переводчика. Еще в предисловии к первому лондонскому изданию книги первой в 1937 году он писал: «Мы выпустили эти главы раньше остальных, поскольку в них говорится о том, в чем страдающее человечество нуждается на сегодняшний день более всего». Как знать, быть может, снедаемому тревогами миру сегодня, сорок четыре года спустя, особенно нужна эта — четвертая — книга Евангелия Мира от ессеев.

Вновь привожу слова самого д-ра Шекели: «Нам нечего добавить к этому тексту. Он говорит сам за себя. Читатель, внимательно вчитывающийся в его страницы, проникнется вечной жизненностью и мощью этих глубочайших истин, в которых человечество нуждается ныне еще более настоятельно, чем когда-либо в прошлом».