Николай Медведев - Бог и человек по богословию В. Н. Лосского

С 1953 года Владимир Лосский преподает Догматическое и Сравнительное богословие на Пастырских курсах, организованных при Русском Западно–Европейском Экзархате, и продолжает дальнейшее исследование мистики Мейстера Экхарта.

В биографических заметках говорится об участии нашего богослова в конференциях философского колледжа где он не только слушает выступления и доклады видных мыслителей, но и привлекает всеобщее внимание к своим темам. Км были прочитаны там следующие доклады: «Мрак и свет в познании Бога», «Апофаза и тринитарное богословие», «Роза и бездна» /понятие бытия у Экхарта/, «Богословие образа».

Участвовал В. Лосский и в Августиновском конгрессе, состоявшемся в Париже в 195^ году, и на второй Оксфордской конферевции по патрологии в 1955.

Летом 1956 года, после 3χ лет разлуки, Владимир Лосский встретился с Родиной: посетил Москву, Киев, Ленинград и Владимир; молился за богослужениями в многочисленных храмах, видя множество причастников Святых Тайн. Он радовался чистоте и порядку в храмах и благолепию совершаемых в них богослужений. Словом, вся жизнь Матери–Церкви была воспринята им как неисчерпаемый источник благодатных даров, изливающихся на всех, ищуїЦих Христовой Истины. [6] А. Ведерников. В. Лосский и его богословие, стр. 221.

С этими впечатлениями Владимир Јіосский покинул Родину, чтобы больше ее никогда не увидеть. В день памяти святого Григория Богослова, 7 февраля 1958 года, перестало биться сердце ревностного деятеля на ниве христианского просвещения.

Только не умерло его дело, которое продолжает жить и пло — доносить силою Божиею и усердием многочисленных учеников Владимира Николаевича Лосского.

Было бы большой ошибкой подходить к трудам В. Лосского с философской меркой. Неоднократно В. Лосский указывал, что его работы — это богословие практическое, опытное и ни в коем случае не философская или даже — богословская система. [7] В. Лосский. Догматическое богословие, 2–ая гл. и Мистическое богословие,4–ая гл. в «БТ» № 8,1972, стр. 39,133.

Тем не менее, оперируя терминами, принятыми в философии, В. Лосский заставляет нас подчас переосмысливать понятия, выраженные в той или иной богословской интерпретации.

Так, например, познание по В. Лосскому — это отнюдь не теория познания со стройной системой, принятой как‑либо философским течением. Это — отчасти интуитивизм, это и экзистенциализм, наконец, — это мистический опыт, который невозможно выразить никакими определениями. [8] В. Лосский. Догматическое богословие‚ стр. 131.

Основная цель работ В. Лосского — привести читателя к главной цели: обожению и единению с Богом. Для этого предлагаются различные пути познания, характеризуются определенные методологические основы, взятые, как правило, из практики Восточной Церкви. В некоторых случаях приводятся сравнения с литургико — мистической жизнью Западной Церкви. [9] В. Лосский.«Видение Бога» в византийском богословии.«БТ» №8, 1972; полностью см. в его книге: The Vision of God, Лондон 1963.

Труды В. Лосского побуждают не к новым открытиям в богословии, а к осуществлению того великого божественного плана, который уже известен христианскому миру, но требует для своего воплощения большей инициативы.

«Бог — не предмет науки, и богословие радикальным образом отличается от философского мышления». Владимир Лосский. [10] В. Лосский. Догматическое богословие.«БТ» №8, Μ, ‚1972, стр.131.

По мысли В. Лосского, богослов не ищет Бога, как ищут какой‑либо предмет, но Бог Сам овладевает богословом, как может овладевать нами чья‑то личность. И это потому, что Бог первый находит ищущих Его, выходя навстречу в Своем откровении. [11] Там же.

Из древних мыслителей, занимавшихся углубленным познанием мира и «яже в нем», предпочтение отдается Плотину, [12] Плотин родился в Ликополе /Египет/ в 203–205 гг.; умер в Риме в 269–270 гг.. А. Лосев. Плотин.«ФЭ»‚М.‚ 1967, стр.275. который может быть назван вершиной, достигнутой небиблейским античным миром.

Мысль Плотина во многих случаях усваивалась святыми отцами, придавая завершенность христианским постулатам.

Первой ступенью познания у Плотина является мир и душа. Орудием познания — ум (νους). То же самое мы видим, например, и в творениях святого Григория Богослова. [13] Св. Григорий Богослов. Творения, части 1–5,Μ.‚1844,1847. Но, при подходе к вопросам, требующим абсолютного решения, ум не справляется. Невыразимое нельзя выразить. По справедливому замечанию В. Лосского:«философ умерщвляет себя на пороге непознаваемого». [14] В. Лосский. Догматическое богословие, стр. 132.

Вне христианского учения понятие об Абсолюте, т. е. Боге, противопоставляется. Так, например, у иудеев и в авраамичном исламе монотеизм утверждает Бога как Личность, но не знает Его природы. Мир античный приближался к монотеизму метафизическому, предчувствовал природу Абсолюта, но оказался неспособным проникнуть в глубину не иначе, как только путем растворения ищущей Личности. [15] Там же. Иное положение в откровенной религии.

Библия утверждает непреложную изначальность Бога, одновременно абсолютного и личного. Христианство освободило человека от этих двух ограничений, открыв одновременно во всей полноте личного Бога и Его природу. Тем самым оно завершило все лучшее у Израиля и у других религий или метафизических систем. И это было сделано не в каком‑то синкретизме, но во Христе и через Христа, действительно соединившим Божество с человечеством. Но поскольку такое единение возможно только через личную практику, это решение вызывало и вызывает у многих соблазн.

Для иудеев «соблазн» состоит в том, что Единый, трансцендентный Бог, не имеющий общей меры с человеком, может иметь Сына, Который Сам есть Бог и, одновременно, человек, униженный и распятый?!

Для эллинов «безумие» заключается в возможности Абсолюта воплощаться в личность, неподвижной вечности входить в сферу времени?!

В предпосланных рассуждениях В. Лосский предостерегает богослова от двух опасностей: первая — когда богослов является «эллином» в Церкви и настолько подчиняется законам логического мышления, что интеллектуализирует Откровение, утрачивая библейское чувство конкретного и тот «экзистенциальный» характер встречи с Богом, которым определяется очевидный антроморфизм Израиля. [16] В. Лосский. Догматическое богословие, стр. 133. Этой опасности, существовавшей с эпохи схоластики вплоть до ученых 19–го столетия, в нашу эпоху, соответствует опасность противоположная: опасность некоего искусственно построенного «библе- изма», который пытается противопоставить традицию Израиля философии греков и преобразовать их теорию в чисто семитских категориях.