Франсин Риверс - Вирсавия. Неподсудная

Вирсавия была внучкой Ахитофела. Она, безусловно, быстро поймет, что нужно сделать, и исполнит свою часть плана. Давид пошлет Урии даже пищу и вино в качестве награды за службу. Любой мужчина, который отсутствовал дома так же долго, как Урия, будет страстно желать встречи с женой.

Давид сжал кулаки, ревность жгла его сердце. План был отвратителен, но он не видел в нем никакого изъяна. Какие бы чувства ни обуревали его при мысли о том, что Вирсавия ляжет с другим мужчиной, он спасет ее жизнь, а также жизнь их ребенка. Этот план поможет им выйти из затруднительного положения. Если все произойдет так, как он задумал, то Урия никогда не узнает, что жена предала его, а друг наставил ему рога. Давид находил мрачное удовлетворение в том, что отцом ребенка от его чресл будет считаться уважаемый человек, который свято чтил закон.

Давид разжал кулаки и тяжело вздохнул. Для того чтобы исполнить свою роль в плане царя, Урии хватит одной ночи, а потом он вернется в Равву к исполнению своего воинского долга. Через несколько недель Вирсавия сможет послать мужу сообщение о своей беременности и Урия отпразднует это событие со своими друзьями в лагере.

Приняв решение, Давид вытянулся на постели и уснул до вечера.

Когда, наконец, служанка открыла дверь, Вирсавия вскочила на ноги.

— Какие новости?

Девушка смущенно заморгала.

— Стражник привел меня на царский двор.

— Царский двор?

Вирсавия почувствовала слабость и головокружение. Сколько придворных присутствовало при передаче ее письма? Сколько языков теперь сплетничало? Она не стала спрашивать. Она не хотела этого знать.

— Иорам потребовал сказать, кто послал меня, — служанка расплакалась. — Я должна была ответить ему, моя госпожа. Да. Но я говорила очень тихо. Я сказала так тихо, что ему пришлось наклониться ко мне и попросить повторить, что я сказала. А потом он пошел и передал царю.

— Во всеуслышание?

Служанка побледнела.

— Нет. Он прошептал царю на ухо.

Так или иначе, она еще больше навредила себе. Вирсавия вздрогнула.

— Иорам взял мое письмо?

— Да, моя госпожа.

— Он передал его Давиду?

— Да, моя госпожа.

— А потом царь позвал тебя? Он дал тебе письмо для меня? Он что-нибудь сказал тебе?

— Нет, моя госпожа, нет, как он мог сказать мне что-нибудь, когда вокруг было так много людей, которые могли услышать и спросить? Он позвал…

— Позвал…?

— Следующего человека, пришедшего со своим делом.

Вирсавия отвернулась.

— Можешь идти.

— О, моя госпожа…

— Иди!

Оставшись одна, Вирсавия опустилась на пол и закрыла лицо руками. Слишком поздно раскаиваться в своей любви к Давиду, слишком поздно сожалеть о том, что отдалась ему без слова протеста. Единственное, что ей теперь оставалось делать, это ждать, не вспомнит ли Давид свое обещание.

А пока Вирсавии казалось, что царь предпочел забыть о ней.

Давид оценивающе смотрел на Урию, приближавшегося к его трону. Он был высок, широк в плечах, кожа на его лице обветрилась и огрубела от постоянного пребывания на открытом воздухе, линия рта свидетельствовала о непреклонности его характера. Воин снял с головы шлем и держал его под мышкой. Давид заметил на висках Урии пряди седых волос. Урия остановился перед троном, прижал руку к сердцу и низко поклонился Давиду.

— Господин мой, царь.

Когда хеттеянин выпрямился, Давид склонил голову в знак уважения перед человеком, доказавшим свою верность и мужество, человеком, которого уважали и военачальники, и наставники и даже он сам. Давид не увидел в глазах Урии никаких признаков любопытства. Он был отличным солдатом, который без вопросов исполнял любое приказание начальства. Давид знал: Урия выполнит все, что бы ни повелел ему царь.

Расслабившись, Давид откинулся на спинку трона. Его план будет легко осуществить.

— Как поживает Иоав? Расскажи мне о войске, о ваших успехах.

— Все идет хорошо, господин мой, царь.

И Урия подробно рассказал о том, как шли военные действия под командованием Иоава и Авессы. Он дал полное представление о положении дел под Раввой. Рассказал о стычке, во время которой израильтяне загнали аммонитян назад в город, и те бежали, «как собаки с поджатыми хвостами». Давид смеялся вместе с Урией. Урия рассказывал о том, что после того, как в прошлом году Давид поразил Адраазара и его союзников, все народы пребывают в страхе.

— Аннон остался один. Это всего лишь вопрос времени, когда падет Равва и венец Аннона будет в твоих руках.

Давид с улыбкой кивал головой.

— Действительно, хорошие новости. Не так ли?

Он оглянулся на других мужчин, жадно слушавших Урию. Давид снова посмотрел на своего воина. Самое время показать ему свое великодушие.

— Ты можешь задержаться в Иерусалиме, мой друг. Иди домой и отдыхай.

Урия нахмурился, но в почтении склонил голову и произнес:

— Господин мой, царь!

Прижав руку к сердцу, он снова поклонился царю, выпрямился, отступил и развернулся. Все движения Урии выдавали в нем опытного война. Давида душила ревность, когда он наблюдал, как хеттеянин, широко шагая, выходил из тронного зала.

— Иорам, — Давид подозвал к себе стражника. — Пусть для Урии и его жены приготовят кушанья, что-нибудь особенное, нечто такое, что навеет им нежные воспоминания о брачном пире, — он крепко вцепился в подлокотники своего трона. — Вели немедленно все приготовить и отнести в дом Урии.

— Да, господин мой, царь.

Вкусная еда поможет Урии расслабиться, забыть о войне и насладиться мирной ночью в объятиях прекрасной молодой жены.

Остаток дня Давид слушал людей пришедших к нему со своими делами. Пустяковые споры испытывали его терпение, однако они отвлекли его от размышлений о Вирсавии, находящейся в объятиях другого мужчины.

Он даст Урии одну ночь, чтобы тот сделал то, что от него ожидают, а потом отошлет его назад, в Равву, к Иоаву.

Вирсавия была очень взволнована, когда у колодца мать рассказала ей о том, что люди видели, как Урия входил в Иерусалим.

— Он, конечно, принес новости из Раввы, — сказала мать.

Она продолжала высказывать множество разных предположений, не замечая, как побледнела ее дочь. В голове Вирсавии вихрем проносились вопросы. Что задумал Давид? Неужели он во всем признается ее мужу? Неужели Давид предъявит Урии обвинение в том, что его жена соблазнила царя, бесстыдно купаясь у него на виду? Или у него другие планы? Может быть, он предложит дары, чтобы искупить свою вину? Вирсавия сказала матери, что ей нужно подготовиться к встрече с мужем, и поспешила к себе. Весь день она провела дома, в волнении расхаживая по комнатам.

Когда к ней в дверь постучал Иорам и вслед за ним царские слуги внесли столько подносов с аппетитными кушаньями, что можно было угодить самому царю, Вирсавия встревожилась.