Стюарт Манро-Хэй - В поисках ковчега Завета: По следам скрижалей Моисея

Изучение эфиопских и европейских источников, созданных ранее середины XV века, не дало нам никакого видимого подтверждения присутствия ковчега в Аксуме. Тут и там доказательства, а вернее, их полное отсутствие, скорее, устремляют нашу мысль в противоположном направлении. С XV века появляются теологические работы, упоминающие ковчег и скрижали, но они не имеют отношения к нашему поиску, так как в них нет упоминания о ковчеге в Эфиопии. Как и в случае с Баром Хебреусом, нет даже намека на то, что какие-либо авторы или "переводчики" считали, что "подлинный" ковчег или скрижали — это сокровища эфиопской церкви.

Эфиопская рукопись XV века дает нам повод для размышлений. Житие Йоханнеса Месракави описывает рождение в Палестине святого, сына Диласора, человека царского происхождения (разумеется), и матери с крайне интересным именем Эммена Сион, "Наша мать Сион". Нельзя точно сказать, когда происходили эти события. В длинной преамбуле, переполненной цитатами о грехах израильтян, как они пьют вино и мед, как они поклоняются идолам, как их дочери пользуются духами, а их песни меняются на вавилонские, есть примечание:

Но песня Господа ушла из Сиона, песня Господа стала песней проституток до самого разрушения города Сиона. Лампа потухла, а ковчег Закона разграблен [80] Marrassini P., ed. and trans., Gadla Yohannes Mesraqawi, Vita di Yohannes l’Orientale. Florence, 1981. P. 15. .

Клирик, написавший житие Йоханнеса в XV веке, считал, что ковчег был украден из Иерусалима, скорее всего, вавилонскими войсками. Он не подозревал, что священный артефакт может быть в Аксуме.

Также и в других эфиопских текстах Сион и ковчег упоминаются без каких-либо попыток ввести местный колорит или убедить читателей, что ковчег находится в Эфиопии. Книга, переведенная на эфиопский около 1379 года, "Gadla Hawaryat", и опубликованная Баджем под названием "Борения апостолов" — апокрифические истории о жизни и смерти двенадцати апостолов, — повествует, как святой Климент Римский, последователь апостола Петра, собирал источники, касающиеся тайн веры [81] Budge E. A. W. The Contendings of the Apostles. L., 1935. P. 425–433. . Петр наставлял Климента собирать рассказы обо всем, что он видел в Риме (включая магический поединок с Симоном Волхвом), и хранить их в "римской сокровищнице книг". Другие апостолы приносили еще рукописи, и Климент хранил их "в пещере сокровищ Рима, которую я зову "Пещерой Жизни"". Он получал тексты от апостолов из дальних земель и присоединял их к своей коллекции. Здесь следует интересный отрывок:

Сейчас я, Климент, назову место, где я храню тайны, "ковчегом Завета", и я завернул все книги в ткань, которой Господь Бог Иисус Христос опоясал себя, когда мыл ноги ученикам своим, и покрыл их холстом, что был на его голове, когда он был в могиле. Я и другие апостолы положили сюда то, что осталось от его савана: и одежды, сшитые без единого шва, что были на нем в день распятия и из-за которых солдаты метали жребий: и терновый венец, что евреи сплели для него; и одежду, пурпурную тунику, в которую они одели его; и губку, уксус и полынь; и копье, которым пронзили Господа нашего; и веревку, которой его привязали к кресту; и прутья, которыми бичевали его, — все это мы положили в "ковчег Завета", куда же поместили и книги тайн, чтобы хранились они до Второго Пришествия Господа нашего Иисуса Христа.

Ковчег Завета и Туринская плащаница появляются вместе в этом эфиопском манускрипте, переведенном с арабского полвека спустя после сочинения КН. Кажется, здесь не нужно даже никакого комментария. Достаточно естественно предположить, что в это время, если следовать моим тезисам, ковчег еще не был частью "Славы Царей", которая к тому времени не была широко известна даже в Эфиопии. И хотя Бадж в своем переводе ставит кавычки, в оригинальном тексте никаких кавычек нет. Разумеется, автор не заявлял, что он что-то положил в ковчег Завета, сделанный Моисеем на горе Синай. Нет, он создал новый ковчег сам, процесс, ставший обыденностью в Эфиопии с каждым новым освященным таботом. Ковчег Климента хранился в Риме, без упоминаний других артефактов в Аксуме и где-либо еще. В следующей главе мы находим еще один интересный отрывок:

И услышал я нечто новое от своего учителя Петра, касающееся этих тайн, и прибавило это им еще больше чести, и спросил я его об истории тел отцов, Авраама, Исаака и Иакова, и о рассказе, повествующем о скрижалях Закона, что Моисей, избранный, получил из рук Господа (чье Имя свято) и разломал на куски. И сказал мне мой учитель Петр: "Знай же, о сын мой, что одна чистая женщина будет править над христианами в последние дни; и все тела верующих патриархов будут перенесены в святой город Рим, и скрижали Моисея, сокровище, скрытое сейчас, найдутся, и люди принесут их в город Рим".

Текст не упоминает вторую пару разбитых скрижалей, помещенных в ковчег, так же как и их предполагаемое нахождение в Эфиопии со времен Эбна Лахакима. Переводчики с арабского, похоже, спокойно приняли текст, игнорирующий претензии их собственного "национального эпоса", эпоса, который сравнивался с Ветхим Заветом и Кораном как "хранилище эфиопских национальных и религиозных чувств" [82] Ullendorff E. Ethiopia and the Bible. P. 75. .

Для Европы Эфиопия веками оставалась страной глубокой тайны. Ситуация стала еще более темной и запутанной, когда все стали считать эту страну местом царствования "пресвитера Иоанна", а не Азию или Индию. Эфиопия стала царством мечты, мощным союзником в борьбе против ислама, так как она была христианской, соседствовала с Египтом и святыми местами ислама. Вспоминались пророчества или сочинялись новые. Распространялись истории о происхождении эфиопской династии от Соломона.

18 сентября 1517 года флорентинец Андреа Корсали писал "самому прославленному повелителю, герцогу Лоренцо де Медичи, касательно навигации в Красном море и Персидском заливе, от города Кохина до страны Индии". Он рассказывал, как власть Португалии "крепнет в Эфиопии с каждым днем", где Корсали служил под началом капитана Лопеса Суареса. По пути в Эфиопию из португальской Индии, вместе с "Матфеем, посланником царя Давида" (Давида, Лебна Денгеля, императора Эфиопии), он описал остров Сокотру и его население: "христиане по природе такие же, как христиане царя Давида". Корсали был очарован хамелеоном, которого увидел здесь, и упомянул о сокровищах султанов Адена, столь огромных, что он, как впоследствии и Альварес, писавший о славе эфиопских церквей, побоялся говорить о них, дабы не прослыть лжецом. Он писал об островах Дахлак и их царе.

Здесь Корсали услышал новость о "государстве царя Давида, которого мы зовем пресвитером Иоанном", Как утверждали, оно занимало всю Эфиопию и нижний Египет. Некоторые убеждали его, что оно простирается до самого Конго. Монарх его сидел в Шаксуме, или Ауксуме (царь был одним из наследников Зара Якоба, и иногда бывал в Аксуме, но процедуру помазания не проходил). Императору было девятнадцать лет, он был строен, красив и всегда скрыт от подданных, показываясь им только раз в год. Разговор с ним проходил через посредников, число которых иногда доходило до четырех человек. Все эти люди были отмечены огнем, черта, уже упоминавшаяся при описании эфиопов в Риме. Это не было, как говорили некоторые, их церемонией крещения, так как крестились они на самом деле водой, но с