Стюарт Манро-Хэй - В поисках ковчега Завета: По следам скрижалей Моисея

Сейчас, в третьем тысячелетии, ковчег предположительно до сих пор находится в церкви Марии Сионской в Аксуме. Более того, каковы бы ни были выводы ученых о природе священной реликвии, хранящейся в этом храме, ковчег, в мистическом, символическом смысле, действительно до сих пор здесь: «Для тех, кто видит, шатры Израиля до сих пор ярко светят в Аксуме» [2] Grierson R. Munro-Hay S. The Ark of the Covenant. L., 1999. . Вера большого числа христиан укоренена в ковчеге, а он, в благодарность, хранит их и защищает. Такая уверенность может показаться полностью иррациональной. Эфиопия — одна из беднейших стран мира, пережившая в недавнем прошлом десятилетия голода и войны, но люди, пострадавшие от бедствий худших, чем те, что могут нанести природа и человек, вместе взятые, до сих пор верят, что присутствие Бога хранит и защищает их. Для веры такой силы аргументы ученых подобны каплям воды на скале. В духовном смысле ковчег действительно хранится в церкви Марии Сионской в Аксуме. Это единственная надежда в жизни многих людей. Она крайне важна не только для их веры, но и для их ощущения идентичности. Присутствие ковчега — повод для гордости как духовенства, так и паствы. Это чувство гордости видно прежде всего в самом Аксуме, с несколько меньшим жаром оно проявляется вне города, но везде, где можно найти ортодоксальных христиан Эфиопии, ковчег и его содержимое, скрижали Моисея — это неотъемлемая часть Аксума, его истории, Тигре, Эритреи, какова бы ни была правда о его истинной природе.

Как бы невероятно ни звучала легенда о ковчеге, но она связана с Аксумом на протяжении трехсот лет. К ней надо относиться так же, как мы относимся к религии Эфиопии, ее языку, археологии, архитектуре, хронологии, то есть пристально изучить ее историю, применить серьезный научный подход к данной проблеме. До сих пор ничего подобного не было сделано. В качестве темы научного исследования эта проблема не рассматривалась — иногда из-за очевидной сенсационности, а иногда, как думает большинство исследователей, из-за нежелания заниматься банальным политическим мифом. Одно упоминание царя Соломона, царицы Савской, ковчега Завета в комбинации с африканской страной переносит нас в сферы исторического романа или альтернативной истории. Элементарная экзотичность рассматриваемой проблемы отталкивала многих исследователей. Или, и в этом есть смысл, подобное исследование не проводилось из-за того, что оно задевает слишком чувствительные струны. Поставить под сомнение данную проблему — значит подвергнуть испытанию базисную установку веры целой древней национальной церкви.

Хронология развития истории ковчега в Эфиопии темна и запутанна. В ней есть очень большие провалы. Ковчег приходил и уходил. Разные части легенды появлялись, исчезали, оживали вновь, изменялись или умирали с течением времени или из-за сохранности источников. Все здесь не то, чем оно кажется. Эфиопы записывали одну часть истории, иностранцы — другую. К тому же данное исследование постоянно пересекается с другими сюжетами, с восхождением и упадком династий, с историей эфиопских евреев или «Соломонской» династией императоров. Часть исследования касается эфиопских таботов, повсеместных алтарных скрижалей, которые можно найти в любой церкви, — что само по себе представляет отдельную тему. Другие части данной головоломки касаются легенд о святых, собранных эфиопскими образованными людьми, и радикальной перестройки поздней истории Эфиопии и Аксума. По отношению к современности ковчег, легенда о Соломонской династии, закончившейся правлением Хайле Селасси, и мечта об африканском Сионе получила пристальное внимание как неотъемлемая часть растафарианской веры.

Что же действительно находится в церкви скрижалей Моисея в Аксуме? Кем впервые этот предмет был атрибутирован как ковчег Завета? Посвятив себя решению этой тайны, я потратил несколько лет, исследуя документы, посещая сам Аксум, прежде чем пришел к каким-либо выводам. Результаты были совершенно неожиданными и полностью противоположными тем, что предложены бывшим журналистом Грэмом Хэнкоком. Исследование было воистину трудным и сложным. Читатели поймут мою осторожную подачу некоторых материалов. Иногда, казалось бы, основательные факты и теории растворялись и исчезали, подобно воде на песке, при их анализе. Из них невозможно было создать хотя бы подобия прочной основы для дальнейшей работы. Многое из того, что вроде бы было древним, — покрытые благородной сединой обычаи и верования, происхождение которых велось с незапамятных времен, — в действительности оказывалось максимум двухвековой давности.

Для примера, когда я цитирую тексты XIII или XIV века, на самом деле это позднейшие копии. Мы можем быть абсолютно уверены, что они были аккуратно переписаны, но всегда есть возможность ошибки, описки, вкравшейся в текст. В некоторых случаях мы можем проследить изменение текста, если уцелели более давние копии. Новые версии считались аутентичнее старых, они были палимпсестом идей, который принимался с той же уверенностью, как если бы человек имел дело с оригиналом. Для нас это может показаться странным, даже неприемлемым, но для прошлого «научный», аналитический образ мышления был нетипичен. В других документах явная двусмысленность текста диктует крайнюю осторожность в интерпретации. Я акцентирую внимание на этих трудностях, чтобы читатель мог трезво оценить ценность предоставляемой ему информации. Неспособность верифицировать информацию источников может привести к искажению реальной истории, что происходит сплошь и рядом.

В исследованиях подобного рода, когда для построения гипотез крайне важна правильная датировка источников, установление точной даты того или иного документа может привести к изменению всей теории. Подобное происходило несколько раз, пока я проводил данное исследование. Мои построения менялись по мере аккумулирования фактов. Я столкнулся с несколькими сюрпризами. Там, где предварительный анализ источников позволил мне выстроить достаточно стройную теорию, касающуюся хронологии пребывания ковчега в Аксуме, последующие изыскания завели меня совершенно не в ту область, в которую я предполагал.

Для меня открытие подлинной сущности ковчега Аксума не представлялось неразрешимой загадкой. Постепенно раскрывая разные стороны данной проблемы, мы можем узнать правду. Новые доказательства могут качественно изменить картину; в конце концов, исследователь всегда ограничен количеством доступных источников, а они, как известно, имеют тенденцию увеличиваться. Или, возможно, появится их качественно новая интерпретация. Я представляю читателю исследование, посвященное завораживающей истории Сиона и ковчега Завета от времен царя Соломона до начала третьего тысячелетия.