Юрий Грачёв - В Иродовой Бездне. Книга 2

— Вы знаете, сколько радости принесут они, облегчая христианской любовью страдания больным, утирая слезы, вселяя надежду. А сколько радости принесут они своим по вере! Это действительно будут светочи среди темной ночи, они найдут свое призвание в жизни, Бог благословит их…

Тут Лева невольно коснулся некоторых интимных сторон жизни, о чем обычно избегал говорить:

— Вы знаете, ведь у нас молодых братьев-веруюших мало, а сестер много. И вот, когда они пойдут и будут в лагерях действительно светочами, Бог благословит их и, кому нужно, даст хорошего мужа-христианина, и все проблемы будут разрешены…

Соня слушала Леву, опустив голову. Годами она была гораздо старше его. по-видимому, много читала, встречала в жизни незаурядных, умных, мыслящих людей. И когда Лева окончил перед ней свою импровизацию, она тихо сказала:

— Не знаете вы людей, Лева. Пойти на жертву, оставить обычную жизнь, посвятить себя служению ближнему — это редко кто сможет. Боюсь, что из ваших планов ничего не получится.

— Нет, вы не знаете наших людей, — сказал Лева. — Они веруют в Христа, Который закончил свою жизнь на Голгофе. Мы идем по Его следам. Наша молодежь жаждет подвига…

— Не верю я в это, — грустно сказала Соня. Соня оказалась права. Когда Леву освободили и он вернулся в Самару, он действительно призвал баптистскую, верующую молодежь учиться медицине и, окончив школу или курсы, ехать в лагеря в качестве вольнонаемных и там помогать страждующим. Учиться никто не захотел, а об «агитации» Левы тут же сообщили специальным органам, и там на очной ставке одна из «верующих» сестер показывала на него как на врага культуры и советской власти.)

Они расстались. Лева пошел на работу, Соня вскоре уехала.

Лева часто подходил к Ване Баутину, справлялся о здоровье. Сердце его обливалось кровью, когда он смотрел на умирающего, не только потому, что тот умирал в заключении — это была честь для него, — а потому, думал Лева, что он не знал Христа как Спасителя грешников. И он решил побеседовать с ним на эту тему.

— Ваня, — сказал он, — у меня к тебе вопрос: кем для тебя является Христос? Не считаешь ли ты Его за Спасителя?

Ваня помолчал, потом тихо ответил:

— Об этом сейчас трудно говорить.

Он знал, что для Левы Христос не только Учитель, но и воплотившийся с неба Сын Божий — Спаситель грешников.

…И погас он, словно свеченька

Восковая, предиконная…

Мало слов, а горя реченька,

Горя реченька бездонная!..

… И не только один Ваня Баутин, а сколько, сколько людей, христиан, абсолютно не помышлявших ни о какой политике, желавших только одного — жить по — Божьи, как они это понимали, перешли в другую жизнь от этой великой скорби. Кто знает их число — замученных, больных, лишенных всего, опозоренных…

И для чего это делалось? Кто с кем и с чем боролся? Господь — судья всему этому. Мы же, верующие поистине, никого не осуждаючи и не упрекая в те годы, терпели и славили Бога, что Он удостоил нас идти Его тернистым путем.

Трудовое лето 1933 года было в полном разгаре. Спешили досрочно сдать канал, пустить суда. Все работали, не покладая рук. Доставалось и медработникам. Количество трудовых травм беспрерывно возрастало. Главный хирург Троицкий решил открыть при лазарете хирургическую амбулаторию, куда со всех лагерных пунктов принимали больных, оказывая им квалифицированную помощь. В особо серьезных случаях Троицкий консультировал, и тогда больного или раненого переправляли в лазарет.

В последние дни, когда Ване было особенно трудно, Лева всячески старался чем-либо порадовать его.

— У меня там, на полке, медицинские книги, справочники, — сказал умирающий. — Я дарю их тебе, Лева. Их у тебя не отберут. Я их получил в Соловках — там и штамп стоит на них: «Проверено УСЛОН».

Лева поблагодарил его за подарок. Это ему особенно нужно было в медицинской практике.

Ваня Баутин умер. Перед смертью врачи успели сообщить Соне, что часы его сочтены, и она снова приехала, но уже не застала Ваню в живых. Она вспоминала об этом так:

«Вани не было. Труп был ужасен, я в нем его не нашла, а только почувствовала вне этой оболочки. Хотя и заливалась слезами, идя за гробом и над его одинокой могилой, но внутренней горечи не было. Я чувствовала его счастливым, уже не нуждающимся в помощи. Прошел свой путь и ушел в вечность, спокойно, безропотно испил горькую чашу…»

Леве на похоронах быть не пришлось. Как раз привезли раненных упавшим дерриком, и ему вместе с хирургом Троицким и другими приходилось не только ассистировать, но и непосредственно оперировать.

Размышляя о Ване Баутине, Лева невольно вспоминал строки стихотворения Н.А.Некрасова «Орина, мать солдатская»:

…Знает Бог, какие тягости Сокрушили силу Ванину!

… Никого не осуждаючи,

Он одни слова утешные

Говорил мне, умираючи.

Амбулаторию хирург поручил Леве. И Лева каждый вечер вел там прием, включая осмотры сложных хирургических больных с лагпунктов. Делал перевязки по всем правилам асептики. Сам производил разрезы флегмон, зашивал раны, ампутировал пальцы и лишь в сложных случаях направлял больных и раненых к хирургу Борису Николаевичу Троицкому, который день и ночь был перегружен работой.

Санитаром к Леве прикрепили Башука — молодого краснощекого парня-украинца. Он стал калекой на лесозаготовках': упавшая лесина раздробила ему бедро, и функцию ноги восстановить не удалось. Его использовали на работе при медчасти. Башук был очень прилежный парень и всячески помогал Леве.

Днем Лева работал в хирургическом отделении. Стремясь облегчить боль и помочь людям, Лева вспомнил Леренса, который трудился над изобретением транспортера. К тому же везде в лагере были расклеены листовки с призывами к рационализации и изобретательству. Поэтому Лева решил использовать все возможности, чтобы улучшить медпомощь. На электростанции к тому же были друзья, и они помогли Леве. Он сконструировал особую суховоз-душную электрическую ванну, которая способствовала лечению повреждений нижних конечностей. В это время цинга в лагере достигла особенного развития, и много не только рабочих, но и специалистов страдали от болей в мышцах, а у некоторых от кровоизлияний в икроножные мышцы сводило ноги, и они не разгибались. Применение предложенной Левой ванны оказалось очень успешным, и один из инженеров, у которого нога была совсем сведена и он не мог ходить, смог восстановить ее функцию и написал отзыв о ваннах Левы.

Лева изготовил электрические ингаляторы для лечения ангины, стерелизаторы для быстрого кипячения мединструментов, а затем — с помощью электрика и столяра — общую ванну синего цвета с различными включениями для прогревания конечностей и тазовых органов. Была также сделана сильнодействующая ванна для поясницы. Благодаря всему этому его популярность росла, и к нему устремился целый поток больных, которых направляли к Леве врачи. И не только из числа заключенных: приходили и из охраны, и принимали лечебные ванны. Лева радовался и благодарил Бога за то, что он теперь не бесполезный человек, не просто лекпом, но действительно способен приносить облегчение страдающим.