Бенджамин Нер - Остров Бога

Нас с вами, между прочим. Я не стал полноценным адептом ни одной из существующих религий — ассортимент меня не устраивает, и в первую очередь меня раздражают ритуалы. Часть из них заскорузли в своей грустной обязанности поучать людей неподготовленных к восприятию излишне сложных истин, часть позволила себе опуститься до уровня паствы, а самая значительная часть, отступила от тех основ, ради которых возникла. Очень грустно. Вера, она, на самом деле одна, а догмы и установления, её просто калечат. Это как костыли, которые путаются под ногами здоровяка — он падает и отшибает себе свои любимые мозги — вот теперь его можно лечить, учить и воспитывать.

Есть, нечто, что очевидно, придумано людьми, и нечто данное, как закон непреложный. Есть ценности вечные они от Бога, даже если Он вас сильно раздражает, а есть временные, приходящие и проходящие, они от убогости. Есть, и возможность, отличить одно от другого. Не пеняйте мне атеисты, что я ретроград далёкий от последних достижений науки, я, просто не верю, что вообще можно доказать, или опровергнуть, существование Бога, и в этом я агностик. Но дивная соразмерность мира, равновесие его частей, и то, с какой частотой и прозаичностью, сбывается предсказанное пророками, убеждает меня, не отрицать ничего . Я не знаю вообще, — что есть Бог, но я знаю, что он есть, и по личному опыту, в первую очередь. Можно объяснять посмертные видения, нарушеньями в работе погибающих мозгов, а можно и не объяснять. Вера, это в том числе, и личный опыт, и счастлив тот, у кого он есть. Авраам нашёл Бога сам, и только потому, что искал неустанно. Атеист ищет отсутствия Бога и конечно, легко находит его — о чём Богу с ним говорить? Агностик неуверен, что Бог есть и хочет доказательств. Ну, это совсем глупо, агностик — с чего это Богу доказывать тебе, что он есть, сам уж постарайся, на то он и Бог, а ты так, «мимо проходящий». Ну, что, читать дальше будете, или расхотелось? Если нет, то, пожалуй, начнём.

.* * *

По страницам священных книг и апокрифов, в текстах отвергнутых церковью и основательно забытых людьми, в древних папирусах, что находят, как бы «случайно», гробокопатели и археологи, рассказано всё будущее мира. На миллионах истлевающих страниц разбросаны законы, предостережения и кары, которые последуют за отступлением от Заповедей.

Там же ждут своего часа, мрачные пророчества о воздаянии, цене, что придется уплатить за грех. Так или иначе, всё написанное в них связанно с этой страной, с этим Островом в океане мрака. От начала времени до его конца, от моря Чермного через горы ливанские, к Святым стенам Иерусалима, я поведу вас.

По Острову надо ходить осторожно, внимательно присматриваясь к нашим соседям, потому что слишком близкое знакомство с ними может обернуться непредвиденным отдыхом в палате интенсивной терапии.

Я просто обязан предупредить странников об «отступниках», которые мечутся в поисках места, где они сбились с пути и зовущих слабые сердца за собой в затхлые тупики.

Я покажу вам «губителей», тех, кто пытается вытолкнуть островитян из истории или хотя бы бросить в ведро с растворителем, что бы больше некому было орать: «куда вы идёте, там бездна»!

Я постараюсь объяснить, что сделало эту землю Островом Бога, смыслы и таинства его дорог видимых глазами и сердцем, или найденных на ощупь.

Боже мой, какая путаная дорога нас ждёт!

Однако, как бы мы не петляли по времени и в исторических сумасшествиях Острова, от самого начала нашего пути до летящего нам навстречу конца, помните: здесь всё началось, здесь всё и кончится.

Если вам вдруг покажется, что мы сбились с пути, вернитесь на эту страницу и убедитесь: Я вас предупреждал!

Ах, Господи, где сердце моё, опора моя, и земли мои? Где я, Господи?! Зачем поселил род мой на этом Острове, потерянном во времени. Один я, и безграничное море вокруг.

Для меня любое путешествие начинается с разлепления глаз. Я встаю в шесть, прокашляв в кроватке пару противных минут — пыль пустыни скрипит на моих зубах. Буч сонно всматривается в меня и начинает неуверенно стучать хвостом — боится показаться невеждой — хозяин то, на себя с утра, совсем не похож. Ах, собаки, собаки, есть ли у вас душа, есть ли в вас дух живой? Душа есть у мохнатых, тявкающих, мяукающих, порхающих и жужжащих, и у парнокопытных, и у крылатых, ведь могут же они любить, страдать, обижаться и прощать.

Вот Аист, при потере подруги сознательно расшибает голову о подручный кирпич, и пёсусы помирают с голоду пачками на хозяйских, свеженьких могилках! А коты, те нет, коты те индивидуалисты! Им котам без разницы кто там околел, лишь бы миска не пустовала. Кисы, те, чуть понежнее будут, и трутся о брюки, портя их клочковаты пухом, и колготки рвут вместе с близкой к нейлону нежной кожей, и мурчат сладострастно. Могут даже медведя шугануть, если он по ошибке приблизится к их потомству. Героические волосатые мамы! С «духом» же у животных беда — нету духа, не дадено. Надо ждать и готовиться, это вам не сюрприз — его нам людям, для них недоделанных, вымаливать нужно.

А Рай, я представляю себе так: бреду я по залитым солнцем зелёным холма, взбираюсь без усилий и отдышки на поросшие мелкой сосной покатые склоны, и читаю, потом, умную книжку, развалившись на берегу ручья. Затем разворачиваю чистую салфетку и вкушаю на ней сэндвичи с мясом и яичным салатом, что собрала мне в дорогу жена. И не толстею совершенно, хотя это и чистые углеводы, пропади они пропадом! А бестолковые псы мои, Дрюч, Крюч и Буч, пыхтят в высокой траве, гоняются друг за другом, и, утомившись от скаканья и глупых прыжков, валятся рядом со мной на подвернувшийся грунт, и болтают своими розовыми языками всякую ерунду.

“И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле,

и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя; …вам сие будет в пищу;

а всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому пресмыкающемуся по земле,

в котором душа живая… И стало так. (Бытие 1:29–30).

«А мясо то, а мясо, как без мяса!? Куды подевал ромштекса и братца его любимого антрекота»!? А не «куды» не подевал, ибо только ноне, после Потопа, разрешено кушать всех блеющих и мычащих, а раньше то, ни-ни! Человек «допотопный» не был ограничен сроком жизни, не было на земле времён года, и всё сущее питалось от плодов произраставших в изобилии круглый год. И хищников не было, и жертв, и насилия, но люди впустили в мир Грех, и всё изменилось. Исчезло изобилие плодоносящих деревьев, не стало долголетия Мафусаилова, пришли времена года и лютая зима в их числе, и мир стал таким, каким мы знаем его.

Читать дальше